Фигурное катание. Стальные девочки

Ответить «да» не поворачивался язык, и Плющенко был здесь совершенно ни при чем. В школе Тутберидзе задолго до появления там Трусовой, Щербаковой и Косторной сложилась достаточно ярко выраженная специфика – примерно как в барселонской Академии футбола, где игроки бывают прекрасно подготовлены для того, чтобы продолжить карьеру в том же клубе, но крайне болезненно приживаются в других командах, а то и не приживаются вовсе. После тех нагрузок и той конкуренции, через которую приходится пройти девочкам, прежде чем оказаться на взрослом льду, у фигуристок почти не остается ресурса. И вряд ли кто не согласится с тем, что пик Сашиной карьеры ее прежний тренерский штаб планировал не в каком-то обозримом будущем, а «здесь и сейчас» – на Чемпионате мира—2020 в Монреале, отмененном из-за пандемии. Для того чтобы продолжать выступать на прежнем уровне сложности, Саше требовалась уже совсем другая работа, которая позволила бы фигуристке выстроить новое тело, новую технику, новый стиль катания. Иначе говоря – начать все с нуля. Но возможно ли это было в принципе?

Когда я задала тот же самый вопрос Арутюняну, он ответил:

– У Саши, кстати, неплохая техника. Не сказать, что все прямо супер, но Саша вполне нормально выполняет сложные прыжки, видно, что с ней можно заниматься, видно, что она сама по себе очень работоспособный человек, очень мотивирована, хочет много прыгать. Ее мотивация видна невооруженным глазом: она хотела делать пять четверных прыжков в программе – и сделала это. В принципе, Нейтан в свое время вел себя точно так же: я хочу – я буду! Я хоть и пытался как-то сдерживать совсем неоправданный риск, но понимал, что прогресс есть прогресс – и ничего против этого не поделаешь. Такой спортсмен – это очень благодатная почва для тренера. Другой вопрос, что надо уметь все взвешивать. Тактику в нашем виде спорта никто не отменял, как и в футболе, где все так или иначе умеют играть на разных позициях, все хорошо бегают, но не все при этом идут в нападение. Если бы та же Трусова или тот же Нейтан в свое время были более профессиональны как атлеты, наверное, они согласились бы с тем, что в некоторых ситуациях следует использовать тактику: сегодня два прыжка, завтра три, и так далее. Но они оба просто супермотивированные люди, которые не оглядываясь прут вперед, и ничего с этим не сделаешь. Значит, тренеру остается просто встать рядом и всеми силами помогать.

Можно ли переучить такую спортсменку? Это не быстрый процесс, – продолжал тренер. – Если на официальных тренировках главного старта люди делают по пятьдесят прыжков за сорок минут, значит, на обычных тренировках они прыгают намного больше и мышечная память у них выработана гораздо сильнее, чем у тех, кто работает не столь интенсивно. Приведу простую статистику: сто прыжков на одной тренировке – это двести прыжков в день, 1200 прыжков в неделю, почти 5000 – в месяц и порядка 50 тысяч, а то и больше – в год. А все эти девочки катаются в таком режиме уже лет пять или шесть. Потом такая спортсменка приходит к тебе, ты начинаешь с ней работать, а со всех сторон несется: ё-моё, она у тебя уже полгода катается, а ничего не изменилось. Ребята, за полгода ты можешь, условно говоря, только загрунтовать тот холст, на котором захочешь что-то написать. Поэтому, когда я говорю, что мне нужно два года на то, чтобы начать видеть в своем спортсмене хотя бы какие-то изменения, я не просто так называю эту цифру: два года уходит только на закладку новой мышечной памяти. И только потом можно начинать говорить о какой-то новой технике и стабильности.

* * *

Уход Трусовой из группы Тутберидзе сопровождался реакцией, которая воспринималась как дежавю: спортсменку объявили предательницей, а один из тренеров-ассистентов договорился до того, что назвал решение фигуристки ударом ножом в спину, и пафосно заметил: «Когда человек предает, он перестает для нас существовать».

Узнав об этом, Арутюнян долго смеялся:

– Вот этого я вообще понять не могу. Почему же тогда никто из тренеров не сказал, что Трусова совершила предательство, когда ушла к Тутберидзе от своего предыдущего наставника Александра Волкова? Получается, что все те, кто приходит в группу от других специалистов, ни разу не предатели, но становятся таковыми, когда уходят? Это даже смешно. На мой взгляд, так нельзя. Берете к себе спортсмена – скажите спасибо тому, кто его для вас подготовил. Уходят от вас – пожелайте удачи.

– Почему же вы все-таки даже не попытались заполучить Сашу к себе, когда она приняла решение уйти от Тутберидзе? – поинтересовалась я, пользуясь благодушным настроением известного специалиста.