Фигурное катание. Стальные девочки

– Понимаете, – начал он, – любому тренеру было бы очень интересно поработать со спортсменом, который входит в первую десятку мира. Но нужно понимать, что все российские спортсмены – и речь здесь не только о Трусовой – не выросли сами по себе. В них вкладывали свой труд, свои финансы определенные организации и определенные люди, поэтому любые переходы и уходы в России и воспринимаются настолько болезненно. Иностранные тренеры, как мне кажется, далеко не всегда это осознают. Думают: вот пришел к ним спортсмен из России, они его могут взять и продолжать работать точно так же, как работают с любым другим фигуристом. Я хоть и живу много лет в Америке и считаюсь американским тренером – понимаю российскую специфику очень хорошо. Потому и уверен, что любые переходы российских фигуристов должны прежде всего досконально согласовываться и с бывшими тренерами, и тем более с руководством национальной Федерации фигурного катания. Нельзя просто так оторваться от прежней жизни и уйти в новую – это просто нереально. Это не та ситуация, когда спортсмен сам за себя много лет платил, сам выбирал себе тренера, параллельно нанимал других специалистов по своему усмотрению, которые тоже как-то принимали участие в тренировочном процессе, а потом вдруг решил все поменять – и поменял: нанял новых людей за свои деньги. В России так быть не может. Там до сих пор многое держится на принципах и понятиях, заложенных еще в советские времена. Вот когда наши спортсмены начнут сами за все платить, тогда они и будут делать, что хотят…

– Получается, что Брайан Орсер совершает подвиг, работая с Евгенией Медведевой? – скорее в шутку, нежели всерьез спросила я Арутюняна.

– Конечно, – абсолютно серьезно ответил он. – Орсер совершил подвиг уже тогда, когда согласился ее тренировать. Думаю, только он один и мог себе это позволить…

Глава 17 Открытый финал

Татьяна Анатольевна Тарасова однажды дала самую верную и самую, на мой взгляд, исчерпывающую характеристику большого спорта, какую я когда-либо слышала. Сказала она примерно следующее: «Ты карабкаешься на вершину, все выше, выше, а потом вокруг тебя вдруг заканчивается воздух. Весь. А надо продолжать подниматься. Любой ценой».

Возможно, большой спорт – это самая жестокая игра, в какую когда-либо играло человечество, если не считать войн. Наверное, поэтому периодически мы и задаемся вопросом: должны ли в этой игре участвовать совсем маленькие дети?

Как журналист, который уже более тридцати лет пишет о спорте во всех его проявлениях, я бы, скорее, говорила о другом. О том, что слово «звезда» подразумевает, как правило, не столько титул, пусть даже олимпийский, но красивую и обязательно длинную карьеру – за исключением разве что тех случаев, когда карьера внезапно обрывается трагическим образом – на взлете. Когда за чемпионом не стоит история не только побед, но и преодолений, история, заставляющая сопереживать, его просто сменяет другой чемпион – примеров этого в спорте тоже множество.

Ну а если отбросить лирику, в современной истории российского женского одиночного катания интересно другое: что будет, если Международный союз конькобежцев изменит правила? И что вообще будет с фигурным катанием, когда спортивная жизнь вернется в привычное всем нам русло?

Предложение поднять возраст допуска ко взрослым соревнованиям для женщин до 17 лет уже однажды выдвигалось на повестку дня. Инициатором этого сразу после Олимпийских игр в Пхенчхане стала голландская Федерация фигурного катания, но, поскольку предложение не набрало нужного количества голосов, пункт даже не был внесен в повестку послеолимпийского конгресса. Два года спустя за повышение возрастной планки высказывалось уже большинство стран. Формально – заботясь о здоровье слишком юных фигуристок. На самом деле причина заключалась, скорее, в том, что наметившаяся тенденция к тому, что век взрослой фигуристки может быть ограничен всего двумя годами и что именно в этом направлении станет развиваться все женское одиночное катание, пугала не только функционеров, но в равной степени спонсоров и представителей ледового шоу-бизнеса. Один из них, владелец знаменитого швейцарского шоу Art on Ice Оливер Хенер сказал мне, когда я приехала на шоу в феврале 2020 года:

«Я вижу серьезную проблему в том, что возраст фигуристок неуклонно снижается, а их карьеры становятся все более и более короткими. Во-первых, люди должны иметь возможность запомнить звезд и полюбить их. Во-вторых, фигуристка должна понимать, что она хочет донести до зрителя своим катанием, а это умение в нашем виде спорта приходит с возрастом. Если его нет, прыжки не помогут. Даже если эти прыжки четверные…»