Фихте

Фихте считал, что его социальные идеи смогут осуществиться только при условии «вечного мира». Войну он рассматривал как общественное явление, противоречащее разуму. В рецензии на работу Канта «К вечному миру» он считает идею вечного мира абсолютно реализуемой идеей, которая заложена в «сущности разума» и реализации которой разум требует безоговорочно и непременно. Вечный мир, по Фихте, — это цель природы, которая осуществится непременно, даже если и не сразу (см. 31, стр. 200). Поэтому за ее осуществление надо активно бороться. Условием ее достижения является установление во всех государствах Европы строя, достойного человека. Причину войн своей эпохи Фихте усматривал в политической и социальной структуре феодально-абсолютистских государств. Абсолютные монархии — источник постоянных войн, так как каждая неограниченная монархия постоянно стремится стать универсальной. Фихте призывал своих современников «закупорить этот источник», что означает, иными словами, политически заменить абсолютную монархию буржуазной республикой. О таком государственном устройстве Фихте говорит, что оно «само по себе единственно законное, основанное на гражданском праве и приводит к вечному миру, требуемому международным правом. При этом не следует думать, что граждане решатся брать на себя бремя войны с той величайшей легкостью, с какой решает за них монарх, ничего не теряя при этом» (31, стр. 197).

Будучи приверженцем идеи «вечного мира», Фихте в то же время достаточно реалистически мыслил и, принимая во внимание общественные условия эпохи, не требовал мира во что бы то ни стало. Он сознавал, что мир должен быть охраняем с оружием в руках и агрессор, если необходимо, должен силой принуждаться к соблюдению мира. Его активная поддержка освободительной войны в 1813–1814 гг. и оценка этой войны как справедливой, народной борьбы являются выводом из этих идей.

Важное место в общественно-политических взглядах Фихте занимает идея о Германии как едином национальном государстве на буржуазно-демократической основе. Огромное значение этой идеи в конкретных условиях того времени становится понятным, если учесть, что Германия была раздроблена на множество карликовых государств (княжеств), что сильно тормозило все экономическое и социально-политическое развитие страны; воспользовавшись этой раздробленностью, Наполеон оккупировал Германию. Фихте, став в последние годы своей жизни страстным борцом в рядах прогрессивного движения германской буржуазии за национальное освобождение и единство, высказал ряд смелых, передовых идей по национальному вопросу. Он понимал, что «единственный путь к немецкой нации — ликвидация власти князей» (12, стр. 547).

Интересно наблюдать, как Фихте пришел к идее немецкого национального государства. Он считал, что французская нация стремилась к осуществлению того же политического и социального идеала, как и его собственный, однако не достигла его. В годы наполеоновских войн Франция из освободителя европейских народов от гнета феодализма превратилась в поработителя. Лучшие умы той эпохи, и среди них в первую очередь Фихте, увидели это изменение исторической ситуации и отразили его в своих произведениях. Реалистическая оценка исторических событий убеждала Фихте в том, что после 1806–1814 гг. от буржуазной Франции уже нечего было ожидать освобождения немецкого народа от феодального порабощения, что это освобождение вместе с реализацией демократических общественных идей может быть достигнуто только в борьбе с узурпатором Наполеоном. Именно поэтому Фихте подчеркивал историческую роль немецкой нации и отвернулся от наполеоновской Франции, что, однако, ни в коем случае не означало отказа от идей, рожденных Французской революцией.

Последовательно и энергично борясь за единство немецкой нации, Фихте страстно мечтал о том, что во время освободительной войны осуществится и ликвидация феодально-абсолютистской системы. Его мечты не сбылись. Как будто в предчувствии этого он писал в 1813 году: «И если бы потом оказалось, что все это было не всерьез, и если бы после ее спасения в борьбе самостоятельность нации вновь была принесена в жертву привилегиям царствующей династии, и если бы оказалось, что властитель, хотя и желал, чтобы за сохранение его власти лилась благородная кровь его народа, но не желал поступиться этой властью ради самостоятельности народа, то тогда ни один разумный человек не смог бы оставаться более под господством подобного государя. Деятельность разумного человека в обществе могла бы иметь только одну цель… заложить в это общество зародыш свободной правовой конституции» (19, стр. 414).