Фиксер

Моя сестра жила изменениями, встряской и решением проблем — и прямо сейчас проблемой, которую ей так хотелось решить, была я.

ГЛАВА 3

Я выделила себе три минуты на душ. Айви не могла оставаться наедине с дедушкой надолго. Мне вообще не стоило оставлять их вдвоём, но мне нужна была минутка. Мне нужно было подумать.

Я не видела Айви почти три года. Раньше она приезжала на ранчо раз в несколько месяцев. Приехав в последний раз, она спросила у меня, не хочу ли я переехать в округ Колумбия и жить с ней. Когда мне было тринадцать, я боготворила свою сестру. Так что я согласилась. У нас были планы. А потом она уехала. Без объяснений. И без меня.

Даже не попрощавшись.

С тех пор она не возвращалась. Если мне удастся убедить её, что у нас с дедушкой всё в порядке, она снова уедет. Эта мысль должна была успокоить меня. Она должна была стать проблеском надежды.

Мне больше не тринадцать. Эта мысль не должна была причинять мне боль.

Я натянула спортивные штаны и футболку, вытерла полотенцем мои небрежные, слишком уж густые волосы. Мы с Айви были двумя крайностями брюнеток — мои волосы были всего на тон светлее черных, а волосы моей сестры — всего немного темнее блонда.

Она встретила меня у подножья лестницы.

— Готова поговорить? — её голос звучал, как мой. Она разговаривала куда быстрее, но наши голоса явно были похожи.

Я почувствовала знакомый прилив гнева.

— Тебе даже в голову не могло прийти, что я могу не захотеть с тобой разговаривать?

Всего на миг приятная маска слетала с лица Айви.

— Я уловила намёк, когда ты не ответила на три последних телефонных звонка, — мягко произнесла она.

Рождество. Мой день рождения. День рождения Айви. Моя сестра звонила домой ровно три раза в год. Я перестала поднимать трубку примерно тогда же, когда мой дедушка начал забывать о мелочах, вроде ключей, имен и включенной духовки.

Дедушка. Я заставила себя сконцентрироваться на главном. Мой долг — суметь контролировать сложившуюся ситуацию. Я обогнула угол и шагнула в кухню, понятия не имея, что меня там ждет.

— Ты вовремя, медвежонок, — дедушка взъерошил мне волосы и похлопал меня по плечу.

Он узнал меня. По моему телу прокатилась волна облегчения. Он звал меня медвежонком столько, сколько я себя помнила.

— Вы только посмотрите, кто наконец-то решил навестить нас, — произнес дедушка, кивая в сторону Айви. Его голос звучал неприветливо, но в его глазах сверкали искры.

Хорошо, — подумала я. — С этим я справлюсь. Вот уже год я прикрывала дедушку. Теперь приступы случались чаще, чем в прошлом году.

Чаще, чем в прошлом месяце.

Но если сегодняшний день был удачным, Айви не должна знать о происходящем. Опыт научил меня одному — надолго она не останется.

— Знаю, дедушка, — произнесла я, усаживаясь за шаткий деревянный стол, разваливавшийся на этой кухне ещё до моего рождения. — Поверить не могу, что мы заслужили личную проверку от Айви.

Темные глаза моей сестры замерли на мне.

— Айви? Что ещё за Айви? — дедушка заговорщически улыбнулся Айви, а затем снова обернулся ко мне. — Завела воображаемого друга, медвежонок?

Моё сердце пропустило удар. Я могла с этим справиться. Должна была. Ради дедушки.

— Даже не знаю, — ответила я, впиваясь пальцами в сидение собственного стула. — Сейчас «воображаемыми друзьями» называют вечно пропадающих где-нибудь сестёр?

— Это ты перестала отвечать на мои звонки, — вмешалась Айви.

Отлично. Пусть сосредоточится на мне. Пусть рассердится на меня. Всё что угодно, только бы она не поняла, что то, что ей рассказали работники и школьный психолог не было даже половиной происходящего. Никто не знал, насколько всё плохо.

Никто, кроме меня.

— Я не отвечала на твои звонки, потому что не хотела с тобой разговаривать, — сквозь сжатые зубы сказала я. — Ты не можешь вот так просто исчезнуть из наших жизней и ждать, что я брошу всё, когда ты наконец-то соизволишь позвонить.

— Всё было не так, Тэсси, и ты это знаешь.

Гнев в голосе Айви порадовал меня больше, чем следовало бы.

— Тэсс.

— Вообще-то, — огрызнулась она, — Тереза.

— Ради всего святого, Нора, — вмешался дедушка. — Она проводит здесь всего пару недель каждым летом. Не раздувай трагедии из-за пары пропущенных звонков.

Всего за пару секунд злость на лице Айви сменилась шоком. Норой звали нашу мать. Я едва её помнила, а вот Айви было двадцать один, когда умерли наши родители. Наша разница в возрасте всегда казалась огромной, но больше всего нас разделял тот факт, что Айви провела с родителями на семнадцать лет больше. Для меня домом было ранчо, а единственным, кто растил меня — дедушка. Для Айви он был всего лишь дедом, с которым она проводила две недели каждое лето, когда была маленькой.

Возможно, когда она была маленькой, он тоже называл её медвежонком.