Фиктивная жена

— Какая мокрая, горячая и очень узкая девочка, — шепчу ей на ушко. Возбуждение и оргазм женщины в первую очередь зарождаются в голове. Женщину нужно подогревать визуально, словами, играя на ее стыде, и тактильно, чередуя нежность с грубостью, иногда с болью. Но это мы оставим на потом. Ох, как-нибудь я сладко отшлёпаю эту упругую попку, которая сейчас вжимается в мой пах. Она вся в моей власти, уже не боится, наблюдая за мной, медленно моргая, пальчики на ножках поджимает, опускает ладони на мои ноги, царапает от нетерпения.

Скольжу пальцем по складочкам, собираю влагу, распределяю ее по клитору, массируя, смотря, как Милана прогибается, открывает рот, глотая воздух.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Стони, моя сладкая девочка, хочу тебя слышать.

Послушная. Выдыхает, издавая стон, когда я играю с клитором, потирая его пальцами немного сбоку, в самой чувствительной точке.

— Ты когда-нибудь делала это сама? — вкрадчиво спрашиваю, сжимая ее клитор. Молчит, закатывая глаза. — Отвечай! Ласкала себя? — Кивает. — Ммм, как интересно. Покажи мне, хочу это видеть. Распахивает глаза, смотря на меня в зеркало. Усмехаюсь, беру ее руку, тяну к нашему сладкому месту и прижимаю ее пальчики к клитору. — Вот так? — веду ее пальцы к входу, собираю влагу и возвращаю к клитору, массируя его. — Так?! — опускаю голову и кусаю кожу на ее шее. — Отвечай, — уже агрессивно вдавливаю ее пальцы.

— Да-а-а-а, — со стоном выдает она, начиная содрогаться. Милане уже трудно контролировать себя и удержать глаза открытыми. Согласен. Очень возбуждающее зрелище, можно кончить только от вида. Член каменный, болезненно ноет, требуя разрядки. Девочка пытается сжать ножки, но я не позволю, удерживая их распахнутыми.

— Продолжай сама, массируй, — голос предает, становясь стальным. Милана замирает, а потом начинает ласкать себя, растирая набухшую вершинку.

Вашу мать! Выть хочется. В голове шумит, слышу только ее рваные стоны и гул собственной крови в ушах. Я сам на грани. Если она немного вильнёт бедрами, я кончу. И все, преграды между нами стираются. Девочка теряет стыд в погоне за наслаждением, сама шире разводит ноги, приподнимает бедра, лаская себя пальчиками, пока я терзаю ее соски, причиняя легкую боль, сжимая их.

Грубо отталкиваю ее руку, кусаю за мочку и быстро массирую клитор. И все, девочка содрогается, кончая, хватаясь за мою кисть, призывая остановиться. Постанывает, хватая воздух ртом, закатывает глаза, запрокидывая голову.

Не позволяю ей опомниться, переворачиваю, подминая под себя, вдавливая в матрас. Закидываю дрожащие ножки на свои бедра, упираюсь головкой члена в мокрое лоно и резко вхожу, одним грубым толчком прорывая плеву…

Милана вскрикивает, широко распахивая глаза, начиная дрожать сильнее, и кусает меня за плечо. Мало соображаю, но каким-то чудом торможу себя, замирая в ней. В глазах темно, сердце отбивает грудную клетку. Бедра сами совершают плавный толчок, и из глаз девочки скатываются слезы. Мила начинает рваться, упирается руками в мою грудь, пытаясь оттолкнуть. Хнычет, мечется.

Бл*дь! Это было слишком резко и слишком грубо! Я животное, мне просто крышу сорвало. Замираю. Больше не двигаюсь, хотя разрывает от перевозбуждения. Прижимаю, опускаюсь, утыкаюсь носом в ее шею, целую.

— Тихо, тихо, все, я больше не двигаюсь. Прости, котенок.

Девочка затихает, всхлипывая.

— Я знаю, это больно. Попытайся расслабиться и впустить меня, ты сильно сжимаешься, — шепчу ей, уговаривая. Поднимаю голову, сглатываю, когда вижу слезы, текущие из-под закрытых век. Зацеловываю их, собирая губами. Целую соленые губы, всасывая, лаская. — Раскройся, расслабься, я выйду, и все закончится, — она так туго меня стискивает, что мне самому больно. Сам не верю в то, что говорю, но я собираюсь остановиться. Еще никто не умирал от неудовлетворенного желания.

— Нет, не нужно, продолжай, пожалуйста, — просит, всхлипывая. Обвивает мою шею, тянется к губам, целует.

— Ну как я продолжу, когда ты плачешь, котенок? — выдыхаю в ее губы, отвечая на соленый поцелуй.

— Я тебя так люблю, — вдруг признается она. Мне еще никогда не говорили о любви со слезами на глазах. Что творит со мной эта девочка? Я и так не молод. До инфаркта недалеко. Такой спектр эмоций мы сейчас выдали. — Я хочу быть твоей по-настоящему, — хнычет, царапая мою шею. — Пожалуйста, продолжай, — раскрывается, расслабляет мышцы, виляет бедрами, призывая меня двигаться.

— Моя любимая девочка, — приподнимаюсь, упираясь руками в матрас, и начинаю медленно двигаться, внимательно наблюдаю за ее эмоциями. — Теперь моя.

Она такая горячая, тугая, бархатная. Прекращает плакать, внимательно смотрит на меня, поглаживая перекатывающиеся мышцы на моих руках, плечах. Всхлипывает, когда ускоряюсь, уже не сдерживаясь.