Фиктивная жена

Он недовольно фыркнул и поднялся на ноги, собираясь покинуть кухню. Но сейчас мы были на моей территории и он сам пришел, поэтому дослушает меня до конца и мы наконец-то поговорим.

— Я чувствую свою вину перед тобой, хотя по сути ни в чем не виновата. Антона судить не берусь. Я изначально была против этой затеи выставлять себя за другого человека. Но я все тебе объясняла в письме. И не раз…

— Я ничего не знаю, я их не читал, — холодно обронил Артем, перебивая меня.

— Нет, неправда! Ты читал, иначе бы и порог моей квартиры не переступил. Я не плохой человек, я просто подстраивалась под ситуацию и я по-настоящему прониклась к тебе симпатией и желанием стать твоим другом. Я не думала, что полюблю Антона. Я понимаю, что тебе больно от той лжи, в которой я принимала участие, но Юли больше нет… А я не претендую на её роль, хотя именно это и делала какое-то время, но ты должен понять, что Антон руководствовался в первую очередь твоими интересами.

— Вы оба два эгоиста, понятно тебе?! — повысил он голос. — Я не уверен, что такое возможно простить и забыть, но Антон мой единственный близкий человек. Ты писала мне, что едва не потеряла сестру и боишься остаться одна. Вот и я боюсь этого. У меня больше никого нет. Но ты для меня посторонний человек, — я видела боль в его глазах и от этого мое сердце сжималось в груди.

Мне так хотелось дать этому мальчику тепло и поддержку, я решила пойти ва-банк и попытаться еще раз расположить его к себе.

— Так уж и посторонний? — спросила я тихим голосом. — А говоришь, что не читал…

— Да ты каждый день заваливала меня этими письмами, я их в спам определил так и знай и номер твой в черный список занес!

— А потом все равно доставал их обратно из папки и перечитывал, да? — я слабо улыбнулась и сделала шаг навстречу, а потом еще, и ещё, и приблизившись к мальчику, обняла его. — Прости меня, не знаю, правда, за что прошу прощения, но я чувствую свою вину. Иначе бы не писала тебе, если бы ты был мне безразличен.

Артем стоял с каменным выражением на лице и был сильно напряжен, но не отталкивал меня, что уже хорошо.

— Я перед встречей с тобой столько о тебе узнала и когда увидела вживую даже не почувствовала никакого диссонанса внутри. Я не обманывала тебя, а мне действительно было интересно проводить с тобой время, разговаривать, быть рядом, смотреть кино, есть попкорн, шутить… Я не Юля, да, и никогда ей не стану и не хочу ею быть. Но… Просто позволь мне быть рядом. Рядом с тобой и Антоном. Ты ведь чувствуешь, как я к тебе отношусь на самом деле? Почему Антону удалось разглядеть мою искренность и поверить моим чувствам, а ты сопротивляешься?

— Ладно, Нина-Юля, — устало выдохнул он и отошёл от меня. — Время покажет. Сейчас самое главное, чтобы с Антоном все было хорошо. Я очень за него переживаю.

— И я, — на мои глаза навернулись слезы и я сжала руки в кулаки.

— Иди, звони в клинику, я слышал ваш разговор с Сергеем в прихожей. Мне тоже интересно можно тебе волноваться или нет.

Я покраснела и смущенно отвела глаза в сторону. Да, он был взрослым мальчиком и, конечно же, знал откуда берутся дети, но все-таки… Все было очень сложно, а мне предстоял большой и длинный путь, чтобы завоевать его доверие именно как Нина.

— Я позвоню немного позднее. Лучше расскажи мне как прошли твои соревнования?

— Трусишь? — хмыкнул он.

— Да, мне страшно, но я никуда не тороплюсь. Анализы так или иначе уже готовы, а я хочу побыть какое-то время в неведении.

— Ну как знаешь, — он пожал плечами, подошел к дивану и сел на него. — Я все завалил и временно взял тайм аут в тренировках. И знаешь, что решил? — я вопросительно подняла брови, смотря в серьезное лицо мальчика. Она сейчас мало походил на подростка, а в его глазах было столько мудрости, что я приготовилась услышать нечто шокирующее: — Я подумываю о том, чтобы вернуться в Россию и начать вникать в работу отца. Спорт — это хорошо, никто не спорит, но делать из него дело всей своей жизни я не хочу. Антону в будущем нужен будет надежный человек. А Разумовского я таким человеком назвать не могу и к деньгам отца не допущу. Я на дух его не перевариваю. Максимум, что мы ему предложим, как Антон встанет на ноги — это грязный подгузник от вашего ребенка, — я улыбнулась, поражаясь деловой хватки мальчика. Ну и юмор мне его тоже нравился.

— Я и не предполагала, что ты такой деятельный…

— С вами поживешь и не таким многоходовкам научишься. Так ты идешь узнавать? — он поглядел мне в лицо.

— Неужели так интересно? — спросила я, прищурив глаза.

— Ты ведь сама мне говорила, что я очень любопытный ребенок. И это действительно так.

— Да уж, — согласилась я. — С этим определенно не поспоришь…

Вечером Сергей вернулся домой мрачнее тучи и я поняла, что хороших новостей не принес. Он молча сгрузил пакеты, наполненные продуктами, на стол в кухне и направился в душ.

— Как он? — спросила я, когда он появился в дверном проеме.

Я готовила ужин и весь день себе места не находила от переживаний за Антона и решила отвлечься от плохих мыслей хотя бы за готовкой еды.