Филантропы в рваных штанах

Хантер говорил таким тоном, будто новая сокращенная расценка − давно решенное дело. Парень скорее согласится, если будет думать, что другие уже работают по таким расценкам.

Слова Хантера застали Ньюмена врасплох. Он заколебался. Ему никогда не приходилось работать по таким низким ставкам. До сих пор он скорее соглашался лечь спать голодным, чем работать за такие деньги. Но похоже на то, что другие получают так же мало. Кроме того, он был в отчаянном положении. Если отказаться от этой работы, то вряд ли скоро найдешь другую. Он подумал о доме, о семье. Вот уже пять недель они не платят за жилье, и в прошлый понедельник сборщик квартирной платы недвусмысленно дал им понять, что хозяин больше ждать не намерен. Главное же, если он откажется от работы, как они будут жить дальше? Сегодня утром сам он, считай, не завтракал, выпил только чашку чая и съел ломоть черствого хлеба. Эти мысли пронеслись у него в голове, но он все еще колебался. Хантер повернулся, делая вид, что уходит.

− Ну, − сказал он, − если хочешь работать, можешь прийти завтра в семь утра. − И поскольку Ньюмен все еще колебался, нетерпеливо добавил: − Так ты придешь или нет?

− Приду, сэр, − ответил Ньюмен.

− Вот и хорошо, − добродушно сказал Хантер. − Я скажу Крассу, чтобы приготовил тебе инструменты.

И он дружески кивнул человеку, который в эту минуту чувствовал себя преступником.

Когда Хантер, очень довольный собой, вновь двинулся к дому, пятый рабочий, ожидавший все это время, шагнул ему навстречу. Когда он оказался рядом, Хантер узнал его. В начале лета он поступил на работу в их фирму, но неожиданно ушел по собственному желанию, обидевшись на какое-то оскорбительное замечание Хантера.

Хантер обрадовался этой встрече. Парня, должно быть, здорово прижало, догадался он, если он снова хочет к ним наняться после того, что произошло.

− Нет ли какой-нибудь работы, сэр? − спросил рабочий.

Хантер сделал вид, будто что-то обдумывает.

− Одно место, по-моему, есть, − сказал он наконец. − Но ты ведь ненадежный парень. Тебе, наверно, все равно, есть ли у тебя работа. Ты, знаешь ли, слишком самолюбив. Чуть что, лезешь в бутылку.

Человек не проронил ни слова.

− Мы таких фортелей, знаешь ли, не позволяем, − добавил Хантер. − Если бы мы брали таких, как ты, у нас бы черт знает что творилось.

И Хантер двинулся дальше.

В нескольких шагах от ворот он осторожно прислонил велосипед к садовой изгороди. Высокие вечнозеленые кустарники, растущие по ту сторону изгороди, скрывали его от людей, которые могли бы выглянуть из окон дома. Он бесшумно прокрался вдоль изгороди до ворот и осторожно глянул во двор. Может, удастся застать кого-нибудь врасплох? Того, кто бездельничает, треплет языком или покуривает? Но ему не удалось никого заметить, кроме старика Линдена, который скреб входную дверь пемзой. Хантер бесшумно открыл ворота и тихо прошел по садовой дорожке. Он намеревался так же незаметно подойти к парадной двери, чтобы Линден не успел известить о его приходе тех, кто работал в доме. Это удалось ему, и он молча вошел в дом. Линдену он не сказал ни слова, чтобы не выдать своего присутствия. Он на цыпочках обошел дом. Безрезультатно. Все усердно трудились. Наверху он увидел, что одна из дверей закрыта.

Весь день в этой комнате работал Джо Филпот, он смывал с потолка старую побелку и соскабливал со стен скребком обои. Хотя комната была небольшая, Джо проработал здесь весь день, потому что потолок, по-видимому, покрывали известкой два, а то и три раза, а на стенах было несколько слоев обоев. Обдирать их было особенно трудно из-за покрытых лаком панелей. Чтобы соскоблить обои, надо было несколько раз намочить стены концентрированным содовым раствором, и, хотя Джо был осторожен, эта жидкость забрызгала ему руки. У него разъело ногти, а кожа возле ногтей потрескалась и кровоточила. Наконец он закончил работу. Он был рад этому, так как от длительного напряжения у него разболелась правая рука, а от ручки скребка на ладони вскочил волдырь величиной с шиллинг.

Соскоблив старые обои, Джо промыл стены водой и смел обрывки бумаги в кучу посередине комнаты. Он развел на небольшой дощечке немного цемента и маленьким мастерком замазал трещины на стенах и потолке. Он очень устал и подумал, что теперь уж заслужил пятиминутный перекур. Он закрыл дверь и придвинул к ней стремянку. В комнате было два окна, одно почти напротив другого, и он раскрыл их, чтобы выдувало дым от трубки. Предприняв все эти меры предосторожности, он взобрался на самый верх прислоненной к двери стремянки и удобно уселся там.

На шкафу, до которого он теперь мог легко дотянуться, у него была припрятана пинта пива. Ею-то он и занялся. Отхлебнув большой глоток, он осторожно поставил бутылку на место и блаженно затянулся, отметив про себя: «Вот так-то иной раз можно и отыграться».

Тем не менее в руке он держал мастерок и был готов немедленно начать работу, как только кто-нибудь войдет.