Филарет Московский

— К вам слово Церкви, сестры христианского сердоболия о болящих, которые царским человеколюбием призываетесь ныне к особенному подвигу христианского попечения о болящих от ран, полученных на брани за веру, царя и Отечество. Подвиг, сколь необыкновенный для вас и трудный, столь же благословенный и способный возбудить неослабевающее усердие. Война — страшное дело для тех, которые предпринимают ее без нужды, без правды, с жаждою корысти или преобладания, превратившеюся в жажду крови. На них лежит тяжкая ответственность за кровь и бедствия своих и чужих. Но война — священное дело для тех, которые принимают ее по необходимости, в защиту правды, веры, Отечества. Подвизающийся в сей брани оружием совершает подвиг веры и правды, который христианские мученики совершали исповеданием веры и правды, страданием и смертью за сие исповедание; и, приемля раны, и полагая живот свой в сей брани, он идет в след мучеников к нетленному венцу… Рана верного воина, которую вы облегчаете обязанием и врачевством, светит доблестью теперь и будет сиять в вечности. Если при попечении вашем он возвратится с пути смерти, вы заслужите благодарность не только его, но и Отечества, которому возвращаете драгоценного сына. Если же суждено ему окончить земной путь и прейти в отечество небесное: вы будете иметь на небесах благодарного вам и призывающего на вас благословение Отца небесного. Так размышляя, вы можете с благоговением смотреть на предмет вашего подвига и тем умерять скорбь и страх, естественно производимые зрелищем страданий… От вас не так много требуется; не требуется участие в деле брани; требуется только довольно твердости духа, чтобы вы не смущались мыслию о брани, делая дело мира и человеколюбия… Христу, Врачу душ и телес, мысленно предлагайте язвы поручаемых вашему попечению болящих и могущие случиться ваши собственные скорби… Матери Господней, радости всех скорбящих вы представлены в особенное покровительство: имейте постоянную веру в действительность, близость, всегдашнюю готовность сего покровительства… Внутреннею молитвою вашею при самом одре болящих, а, по мере потребности и удобности, и словом кроткого напоминания старайтесь споспешествовать и им в том, чтобы они взирали ко Врачу душ и телес… О всех болящих имейте равномерное нелицеприятное попечение; особенно же бдительный труд употребляйте по особенному требованию болезни, а не по предпочтению лица. Для больного, для требующего помощи, будьте как родные, но для лица оставайтесь чужими, чтобы чистота христианской любви не была затемнена пристрастием, чтобы предпочтение одного не было неправдою в отношении к другому.

Радуемся, что на путь и подвиг вы пожелали приять и прияли ныне Божественное напутствие, — приобщились Тела и Крови Христовы. Идите в мире: Господь с вами.

Насколько легче было им отправляться на жатву смерти и переносить все ужасы войны после такого мощного напутствия!

В середине декабря вышел новый манифест императора «О воззвании к России по случаю настоящей войны». Отзываясь о нем, Филарет позволил себе подпустить и критики в адрес военной политики государя и главнокомандующего войсками в Крыму Меншикова: «Слава Богу, что в новом манифесте есть воззвание к Богу. А может быть, лучше было бы, если бы яснее исповедовали, что не раз найдены были малоготовыми для отражения врагов, и только заступление Господне спасло нас. Говорят, что в сражении при Альме силы наши были так неуравнительны с неприятельскими, что если бы они сие знали, могли бы тотчас броситься на Севастополь с большею надеждою. Господь сокрыл от них сие».

Жатва смерти была не только на полях брани и на севастопольских редутах и фортах. Летом и осенью снова была на Москве и в других городах России холера, будь она неладна. «На сих днях умерли в Москве от холеры протоиерей, священник и диакон…», «У нас умер от холеры певчий. Это первый случай с 1830 года» — мелькает в письмах Филарета Антонию. И вновь он молился непрестанно об окончании эпидемии, а в конце осени читал благодарственные молебны, когда холера ушла.

Новый, 1855 год начался на Москве празднованием столетнего юбилея университета, и 12 января в Татьянинской университетской церкви владыка Филарет радовал студентов и преподавателей своей торжественной речью, благословляя на труды будущих философов и историков, астрономов и филологов: