Филарет Московский

А в Москве — золотая осень. На Самотеке утопает в роскоши осенней листвы Троицкое подворье. От шелеста сухих листьев тишина становится еще более упоительной…

Сколько дел приходилось откладывать в течение июля, августа и сентября! Теперь можно было вернуться к ним и наверстать упущенное.

Встав затемно, в пять утра, владыка Филарет неспешно читал утреннее молитвенное правило. Затем, если не надобно было проводить богослужение в каком-нибудь из московских храмов, отправлялся в домовую церковь и там совершал раннюю литургию. Легкий завтрак — и за дела. Секретарь Александр Петрович докладывал о поступивших документах, а Филарет диктовал ему, что нужно ответить, или откладывал бумаги для обдумывания и последующего решения.

Святославский старательно зачитывал пришедшие из консистории постановления: в такой-то семинарии устрожить борьбу с распространением пагубной привычки к курению табака; такую-то блудную жену развести с несчастным мужем, мужу разрешить вступить в другой брак, а жене семь лет исповедоваться по четыре раза в год и не причащаться; такого-то священника за драку внутри храма с пономарем оштрафовать, а пономаря отослать в монастырь; такого-то попа за буйство нрава и чтение молитв о здравии декабристов подвергнуть лишению сана…

Надобно было дать делу архиерейское одобрение или отложить до полного разбирательства, если приводилось недостаточно «улик». И тому подобное. И так до обеда. Пообедав, читал книги и газеты, узнавал, что творится в дольнем мире. Чаще всего сам, но зрение стало ухудшаться, и иногда ему уже читал вслух Александр Петрович. Затем до самого ужина — прием посетителей. Вечером после ужина владыка вновь садился за бумаги, нужно было отвечать на письма, обдумывать и записывать новые проповеди. Наступала полночь, а в окошке его кабинета все еще горела свеча. Лишь в час ночи Филарет совершал вечерние молитвы и ложился спать, чтобы через четыре часа проснуться и становиться на утреннее правило:

— Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Боже, милостив буди мне грешному. Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, молитв ради Пречистыя Твоея Матери и всех святых помилуй нас, аминь. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе… — и так далее.

В ноябре митрополит Филарет читал в Архангельском соборе Кремля проповедь о мире видимом и мире невидимом. 20 ноября в Успенском соборе произносил «Слово в день восшествия на всероссийский престол благочестивейшего государя императора Николая Павловича, по первом лете царствования его», напоминал сильным мира сего, что всё их величие от Бога и легко может разрушиться, если не соблюдать заповедей. В декабре, на Николу зимнего, в Мариинской церкви Императорского вдовьего дома произнес «Слово в день тезоименитства благочестивейшего государя императора Николая Павловича», но в этом слове — ни слова о государе, оно обращено к людям, взявшим на себя заботу о больных. Проповедник говорил о Господнем воздаянии за благие дела, о том, что воздаяние сие неизмеримо больше самих подвигов. Рождественскую проповедь Филарет читал в Чудовом монастыре:

— О, как умалил Себя Сын Божий в Своем воплощении!.. Надлежало избрать народ, в котором бы Ему родиться, и Он избрал для сего из всех народов земли малейший, не имеющий собственного правительства, многократно порабощенный и близкий к новому порабощению, некогда благословенный, но уже едва не отверженный… Из сего видно, что учит нас апостол по примеру Иисуса Христа не ставить высоко самих себя и не превозноситься какими-либо преимуществами, но смиряться и в самих себе, и пред другими.

Свой сорок четвертый день рождения он встречал 26 декабря впервые в сане митрополита.

Октябрь, ноябрь, декабрь… До чего же не хотелось расставаться с тихой московской жизнью! А надо ехать в Петербург, на зимнюю сессию Синода. Попробовать опять прощупать почву по поводу перевода Библии.

Приезжая в Северную столицу, Филарет жил там тоже на Троицком подворье. Оно располагалось на набережной Фонтанки. Сие место определил еще Петр I в 1714 году. В 50-х годах XVIII века был построен большой каменный дом с двумя флигелями. В 1822 году он был капитально отремонтирован. При доме находилась церковь преподобного Сергия Радонежского. Поселившись на Фонтанке, Филарет жил здесь по московскому расписанию, нарушая его лишь выездами на заседания Синода. В январе 1827 года он вновь пытался заговорить с митрополитом Серафимом о возобновлении работ по переводу Библии на современный русский язык. Петербургский владыка гневался:

— Если вы будете настаивать на продолжении перевода Священного Писания, я выйду в отставку!

Филарет пожимал плечами:

— Перевод был бы полезен для Церкви. Наши духовные еще не столько образованны, чтобы могли в нужных случаях обращаться к самим подлинникам. Впрочем, я не дошел до такого безумия, чтобы считать служение вашего преосвященства излишним для Церкви.

Но вот окончена сессия, и можно, наконец, вернуться в милую Москву! Атам уже вовсю Масленица, гулянья, веселье… Тяжко только смотреть, когда объедаются да упиваются до скотского состояния.