Филарет Московский

— Что же суть наши столы, на которых трудно перечесть различные роды пищи, трудно угадать их состав, трудно упомнить названия различных родов пития? Не хитросплетенные ли сети, которые мы расставляем друг другу, чтобы уловить в объядение, хотя иногда тонкое, и в пьянство, хотя по-видимому трезвое? И не приметишь, как перейдешь от ядения к объядению, как простое употребление пития превратится в пьянство… Сколько различных искусств, веществ, орудий употребляет разумный человек для того, чтобы наполнить малое и несмыс-ленное чрево! Как унижается разум, когда истощается в изобретениях. Чтобы дань, ежедневно требуемая чревом, как неумолимым владыкою, была ему приносима как можно в большем изяществе и была им приемлема как можно в большем количестве! И как ругается над сим раболепствующим разумом чрево, концом всех его забот об изяществе полагая нечистоту и смрад!

Это в Чудовом монастыре гремит великолепная, чрезвычайно остроумная и суровая проповедь Филарета, заставляет устыдиться и опустить глаза долу.

— Восклонись, несчастный поклонник чрева, и если ты не можешь вдруг выше себя вознести твоих очей, стань прямо перед зеркалом и посмотри, не написан ли на самом тебе закон против раболепства чреву? Не видишь ли, что выше чрева твоего есть грудь, в которой живет сердце, желающее добра, чувствующее любовь; что над нею еще возвышается глава, в которой царствует ум, созерцающий истину, разум, мыслящий о вероятностях; что под тою и другою, как бы под небом и землею ад, низвержено темное чрево, не умеющее ни мыслить, ни желать? Много ли нужно проницания, чтобы приметить, что оно не владычествовать должно над высшими областями, но быть в служении, в презрении? Если, напротив, ты стараешься более и более угождать чреву в том, чего оно слепо требует, для него желаешь, для него вымышляешь, то берегись, чтобы оно у тебя не сделалось выше головы и своею безобразною тяжестью не стало стеснять и подавлять благороднейших действий ума и сердца.

Сию проповедь он читал в день святителя Алексея, который в том году выпал на предпоследний день Масленицы. Завтра — заговение на Великий пост. Увы, как сейчас, так и тогда люди не понимали, что Масленица не для того, чтобы перед постом полнее набить себе брюхо, а чтобы уже начать подготовку к долгому воздержанию. Ведь уже запрещено все мясное, Церковь своими установлениями постепенно смиряет плоть человека. Печально видеть в храмах на Масленицу мало народу, зато много — на площадях, где кипит веселье, в ресторанах, в кабаках, где гудит пьяный пчелиный рой.

Наступает Великий пост, и смиряется плоть, хотя и с опозданием. Христиане начинают многодневный поход к главному празднику года — Пасхе Христовой. А после Пасхи, выдержав постное испытание, многие опять бросаются в неумеренное веселье, объядение, пьянство, разгул.

— Чистая радость есть благородная и целомудренная дева, которая имеет неразлучною спутницею чистую совесть, которая может быть в обществе только с теми, которых и поступки непорочны, и слова скромны, и намерения чисты и возвышенны, — учил митрополит Филарет в пасхальной проповеди 1827 года в Успенском соборе Кремля. — Если грубое и безумное веселье мира заступает ее место, тем хуже. Мщение небесное за оскорбление небесной радости посылает проклятие на все источники радости земной.

В 1827 году исполнялось пятнадцать лет Отечественной войне и изгнанию Наполеона. Новый император мечтал со своей стороны почтить память той победы. Обветшавшие Триумфальные ворота, деревянные, поставленные на площади Тверской заставы в 1814 году, он приказал разобрать и на их месте спроектировать новые, каменные. А еще во время коронационных торжеств царь ознакомился с тем, как движется строительство храма Христа Спасителя на Воробьевых горах, и остался весьма и весьма недоволен. За почти десять лет там ничего не сдвинулось с места. Храм был заложен в 1817 году, но архитектор Витберг продолжал разрабатывать экономический проект строительства, в соответствии с которым на занятые в опекунском совете десять миллионов рублей предполагалось купить восемнадцать тысяч помещичьих крестьян с землей в Московской и близлежащих губерниях. Заработанные этими крестьянами деньги должны были поступать в казну, а та отпускала бы их на строительство храма. Кроме того, часть этих же крестьян предполагалось использовать на работах по возведению храма. А для доставки камня, найденного Витбергом в Верейском и Рузском районах Подмосковья, требовалось наладить судоходство. Однако Витберг оказался не лучшим руководителем, и многое из задуманного у него не получилось. Крестьян купили, камень стали заготавливать, но доставить его до места строительства так и не смогли. 300 тысяч рублей вообще оказались неизвестно где. История стара как мир, и там, где большие деньги, там и большие хищения. А в 1825 году Витберг лишился своего главного покровителя и крестного — императора Александра.