Филарет Московский

Возможно, была еще одна причина. Французистость. Безобразное явление русского высшего общества конца XVIII — начала XIX века. Многие люди вообще редко когда говорили по-русски. Галломании даже не повредило нашествие Наполеона. В 1812 году бывали случаи, когда русские мужики убивали дворян, только заслышав, как те говорят по-французски, ибо принимали их за французов. На какое-то время дворяне образумились. А потом — всё по новой. Была такая невеселая шутка: русский дворянин в Европе кажется переодетым татарином, а у себя в России — неведомо как родившимся французом.

Увы, к моменту своей встречи с Филаретом Маргарита Михайловна так еще и не избавилась от привычки говорить только по-французски. И вот она приходит, жалуется на то, что Бог отнял у нее мужа и сына, а жалуется-то на языке тех, кто стал причиной ее вдовства! Владыка сам превосходно владел французским. Возможно, и ответил ей тоже на этом языке.

Через некоторое время пастырь лично приехал к Маргарите, просил простить его за резкость слов. С этого времени началась их дружба и переписка. Филарет стал ее пастырем.

Маргарита жаловалась ему, что страдает от одиночества. Пастырь отвечал: «Одиночество дело не худое, когда умеют им пользоваться. Не хорошо ли, когда никто и ничто в мире не останавливает человека? Тогда он и помнит Бога, прямо идет к Нему. Одиночество на земле ведет в общество небесное». Он писал ей о целебных свойствах слез и этим тоже утешал бедную: «Господь и радость Его с Вами особенно ныне. Вода из иерусалимских роз что-то необыкновенное. Не для меня бы она; но к алтарю да принесется от Вас, как чистые благодатные слезы. Ах! Что-то теперь в Иерусалиме: вода ли чистая, как слезы, или слезы многие, как вода? Говорят, он ограблен…»

Маргарита писала о своей непреходящей тоске: «День походит надень: утреня, обедня, потом чай, немного чтения, обед, вечерня, незначащее рукоделие, а после краткой молитвы — долгая ночь. Вот вся жизнь! Скучно жить, страшно умереть — вот предмет для размышления. Милосердие Господне, Его Любовь — вот мое упование!» Пастырь отвечал ей: «Зная Вашу веру и упование, заставляю себя мыслить, что печаль менее ныне властвует над Вами и изнуренное страданиями сердце начинает чувствовать утешения, которые, подобно каплям росы, точатся из Источника вечного блаженства. Два года мучительной, отчаянной скорби — довольная жертва миру и плоти. Не дивитесь сему названию: и плач святых о временном лишении не назван благоприятною жертвою Богу, а наше продолжительное и тяжкое сетование не только не богоугодно, но даже бывает грешно… Молитесь об исцелении скорби Вашей и вместе просите у Господа продолжения жизни временной, сколько потребно для приготовления к вечной. Супруг Ваш — с мучениками, сын — с девственниками, Вас Господь ведет тем и другим путем, чтобы соделать участницей той и другой радости… Наше дело — нести налагаемые кресты с любовью, детским смирением и христианским упованием, а не измерять их и не сравнивать с другими, не сетовать в лишениях… Не грешно мыслить, что, может быть, Вы избраны орудием для утешения тысячи страждущих».

Маргарита присылала ему подарки, в их числе и сделанные ее собственными руками. Пастырь благодарил: «Когда Вы присылаете мне простое и надобное рукоделие, тогда я имею истинное приобретение и охотно думаю, что во время холеры ноги мои сохранились от судорог помощию чулок, работанных добрыми и человеколюбивыми руками…»

Маргарита понимала высокую цену проповедей Филарета и стала составлять свой собственный сборник этих сочинений своего пастыря. Впоследствии многие из проповедей Московского Златоуста сохранились лишь благодаря их наличию в этом сборнике. Первая из таковых — «Беседа о благочестивом усердии», произнесенная 5 июля 1832 года в Троицком соборе. В ней Филарет затронул весьма важную тему истинного и показного следования религиозным обычаям. Он говорил:

— Пред святым образом ты возжигаешь свечу и полагаешь, что тем совершил некое служение Богу. Но ты знаешь, что Богу и святым Его, пребывающим во светлостях святых, небесных, нет никакой нужды в земном, вещественном светильнике; ты видишь, что и во храме иногда без него можно было бы обойтись при помощи великого, вседневного светильника Божия на небе. Что же значит твое служение возженною свечой и как оно может быть угодно Богу и святым Его? — Оно должно быть видимым знамением горящего в тебе духа, твоего благочестивого усердия… Церковь утешается, заключая по знамению, что ты горишь духом, и Бог благоугождается жертвою твоего сердца…

Пламенный пастырь призывал быть горячими в вере, находя яркие и точные сравнения: