Филарет Московский

Филарет не просто почитал святителя Митрофана, но и написал к его канонизации книгу «Сказание о обретении мощей св. Митрофана, еписк. Воронежского», вышедшую отдельным изданием в Петербурге. А в июне 1833 года в подмосковном Хотькове он освятил храм во имя святителя Митрофана и произнес проповедь о смысле и устроении христианских храмов, о приносимой жертве. Подобно первому русскому духовному писателю митрополиту Иллариону, он говорил о ветхозаветном законе и новозаветной благодати:

— Как чудно христианство! Иудейство представляло законный храм один только во всем мире, законное священство только в одном роде Аарона, жертвы только вещественные, безжизненные или умерщвляемые, в крови, огне и дыме… В христианстве, напротив, не только повсюду храмы, не только из всех народов, по избранию благодати, священники, не только повсюду приносится бескровная жертва, заключающая в себе не преобразование Христа отдаленного и ожидаемого, но таинство Христа пришедшего, присутствующего, предающегося нам в пищу и питие жизни вечной… Есть жертва духовного сокрушения, которую еще во времена иудейства более вещественного всесожжения угодною Богу признавал Давид: всесожжения не благоволиши; жертва Богу дух сокрушен; сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс. L. 18–19).

Далее он перечислял прочие духовные жертвы — славословия и молитвы, милости, правды и истины, а высшей жертвой называл мученичество за веру христианскую.

Словотворец Филарет глубоко верил в силу слов, как добрых, так и злых. В Троице-Сергиевой лавре 5 июля он говорил в своей проповеди:

— Город созидается — чем, думаете? Богатством? художеством? властию? многолюдством? — по мнению Соломона, не тем, а добрыми словами добрых людей: в благословении правых. И напротив, город разрушается — чем? оружием врагов? огнем? водою? землетрясением? — опять не тем, а злыми словами злых людей: усты нечестивых раскопается. Как могущественно и благотворно, по мнению Соломона, благословение! И как разрушительны слова злобные… Обыкновенный разум человеческий не знает духовного могущества слова и даже боится догадок об оном.

Объясняя высказывания из Библии, Филарет всегда находил простые, но весьма точные сравнения. Так, в успенской проповеди 1833 года, растолковывая слова апостола Филиппа, говорившего, что жилище наше находится на небесах, владыка сравнивал нашу жизнь с путешествием городского жителя по сельским местам:

— Если бы городского жителя во время путешествия в поле или в деревне спросили, где он живет, без сомнения, он не сказал бы: «Вот здесь на дороге или вот здесь, в сельской гостинице», но сказал бы, что живет в городе, где у него дом и семейство.

И далее он учил мудрому пониманию слов апостола и применению их во всех скорбных, тягостных или обидных случаях жизни:

— Обижают тебя, лишают собственности, чести, награды. Еще скажи себе: житие наше на небесех есть; там наши сокровища некрадомые, венцы нетленные, воздаяния вечные. Не нужно заботиться много, если отнимают лепту на пути; позаботимся лучше, чтобы сохранить бесценное наследие в доме Отца небесного.

Почитание Филаретом истории со святителем Митрофаном и императором Петром неожиданным образом отразилось на недолгом омрачении отношений Филарета и Николая.

В 1833 году государь путешествовал по Австрии и Пруссии, где заключал новые договоры против Англии и Франции. И вдруг обратил внимание на то, что у России до сих пор нет своего официального государственного гимна. Вместо него обычно исполнялась музыка гимна Британии «God save our gracious King» — «Боже, храни нашего милостивого короля». Как-то это не соответствовало антианглийской направленности политики и восстановлению Священного союза между Россией, Австрией и Пруссией. Царь выразил желание иметь свой гимн. Придворный композитор Алексей Федорович Львов сочинил великолепную мелодию, в духе британского гимна, но более мощную и торжественную. Василий Андреевич Жуковский при участии Александра Сергеевича Пушкина сочинили к этой мелодии слова. Пушкин же предложил оставить от всего стихотворения только первую строфу, состоящую из шести строк:

Боже, царя храни!
Сильный, державный,
Царствуй на славу, на славу нам!
Царствуй на страх врагам,
Царь православный!
Боже, царя храни!