Филарет Московский

— Пойдем, поблагодарим преподобного Сергия. Он мне явился чувственным образом. Я заснул, а был уже час пятый, как послышался шорох в двери. Я чуткий, проснулся, привстал. Дверь, которую я обыкновенно запираю, тихонько отворилась, и вошел преподобный — старенький, седенький, худенький и росту среднего, в мантии без епитрахили — и, наклоняясь к кровати, сказал мне: «Не смущайся, все пройдет». И скрылся. Спасибо тебе, Антоний, ты говорил мне против всех.

Утешительные слова преподобного Сергия вскоре сбылись. Триумфальную арку без особо пышных торжеств освятили военные священники. А государь, как оказалось, уехал не насовсем. Он отправился по Подмосковью, посетил и Троице-Сергиеву лавру, затем вернулся в Москву. При общении с митрополитом он делал вид, что ничего не произошло, восхищался тем, в какое превосходное состояние приведена лавра. Филарет же старался показать, что остается для помазанника Божьего любящим архиереем. В апреле этого года исполнилось шестнадцать лет наследнику престола Александру Николаевичу, а в те времена сей возраст считался совершеннолетием. Еще весной 1834 года Филарет сочинил чин богослужения на случай присяги наследнику цесаревичу. Об этом у Пушкина в дневнике можно прочесть: «Праздник совершеннолетия совершился. Я не был свидетелем. Это было вместе торжество государственное и семейственное… Всегда много смешного подвернется в случаи самые торжественные. Филарет сочинял службу на случай присяги. Он выбрал для паремии главу из Книги Царств, где между прочим сказано, что царь собрал и тысящников, и сотников, и евнухов своих. К. А. Нар.(ышкин) сказал, что это искусное применение к камергерам. А в городе стали говорить, что во время службы будут молиться за евнухов. Принуждены были слово евнух заменить другим». Государь тогда тоже поначалу гневался, а потом смеялся.

В октябре, встречая царя и наследника в Успенском соборе Кремля, митрополит Московский приветствовал их:

— Благочестивейший государь! Столица, радующаяся при одной мысли, что ей даровано быть колыбелью твоего первенца, естественно, с живейшею радостью видит в год совершеннолетия того, которого приняла она в день рождения от самого недра благочадныя матери. Радость сия возвышается и еще — восхитительною мыслью, что твоя любовь дарит нам ныне сию нечаянную радость.

Болезни преследовали святителя Филарета, он просил у государя разрешения в грядущую зиму не приезжать в Петербург на сессию Синода, и Николай разрешил ему это, что свидетельствует о заботливом отношении царя к митрополиту Московскому и противоречит утверждениям некоторых исследователей, что в это время царь очень не благоволил к нему. В ответ Московский Златоуст в своем слове на день тезоименитства императора 6 декабря говорил о том, как добросердечный царь заботится о больных своих подданных. Начав с того, что великий государь получает прозвище народопобедителя, если побеждает народы, руководствуясь «троякою силою: мудрости, могущества и любви», он перешел к теме попечения о больных:

— Последуем, братия, христианскому движению сердца царева и помыслим о том особенном роде человеколюбия, который имеет предметом болящих… При посещении больных неразлучною спутницею должна быть любовь христианская…

В зиму 1834/35 года на Москву снова напала эпидемия. На сей раз, по всей вероятности, это был грипп. Филарет писал, что половина жителей Москвы болеет и что болезнь, как и холера, пришла с востока, но о страшных делах нового поветрия не говорилось. Значит, если кто-то и умирал, то в небольших количествах. Болел и сам митрополит. Вот почему в его проповедях того времени много о врачах и болезнях. И о том, что все болезни суть последствия грехов. Даже Рождественское слово не обошлось без этого:

— Почему нужно нам знамение радости? — Потому что у нас недостает радости. Почему нам потребен Спас, Христос Господь? — Потому что мы страшимся погибели. От чего же недостаток радости, от чего страх погибели? От того, что мы находимся в удалении от жизни Божией; от того, что живем в растлении греховном. А если так, то не доброе ли знамение, что родившийся нам Спас начинает показываться там, где оказалось первое наказание греха, по изречению Судии: в болезнех родиши чада! Как премудрый Врач, Он приближается Своею врачебною, божественною силою к самому началу и корню нашей болезни, нашего греховного растления; какое же могло быть лучшее знамение чаемого исцеления? По сему глубокому и премудрому началу не трудно заключить, сколь совершенное готовит Он врачевание.