Филарет – Патриарх Московский 2 (СИ)

— Ты мне, Антошка, скажи, — перебил его Иван Васильевич. — Твоя королева сама правит, или по указке купчишек ваших? Ты ведь самолично от меня письма вёз и явное, и тайное. Передавал ли то, что я на словах для неё говорил?

— Всё вручил: и оба письма, и то, что ты на словах передавал, Великий Князь и Государь всея Руси.

— Так чего ж она ни слова, ни пол слова не ответила на просьбы мои?! — взревел Иван Васильевич. — А пишет только лишь о ещё больших привилегиях для английских купцов. Куда больше-то? И почему я должен запрещать входить в Архангельск и другие городки Северной Двины инородным гостям?!

Царь, вспоминая то, о чём сегодня говорил ему Федюня, внутренне кипел. Эта английская шлюха пытается водить его за нос. И водила бы… Многие годы водила бы, если бы не его ангел-хранитель. Весь мир смеялся бы в будущем с его «гневных» писем «дворовой девке», которые говорили бы не о его силе, а о его слабости и её хитрости.

— Не могу знать, Великий Государь.

Дженкинсон снова склонился в поклоне.

— Стой ровно и не тряси своими кудрями! — брезгливо произнёс царь. — Значит, слушай слово моё… Отныне и до тех пор, пока короли Англии не примут моё предложение о военном мире, торговые привилегии у английских купеческих гостей отобрать. Торговать в иных городах кроме устья Северной Двины помимо государевой казны запретить. Облагать английские товары пошлиной на общих основаниях. Посла королевского Дженкинсона отправить в зад и без принятия королями Англии нашей дружбы и военного мира послов не принимать, ибо отказ от мира, считаю объявлением войны. Кто нам не друг, тот нам враг. Торговую английско-московскую компанию в Москве сохранить до тех пор, пока не придёт ответ от королей английских.

* * *

1 — Зрада — измена, обман, двуличие.

2 — Шкода — вред.

Глава 10

На английского посла нельзя было смотреть без боли. Его глаза наполнились слезами, губы дрожали. Слишком неожиданным был выпад русского царя и Дженкинсон его пропустил. Да такой удар и парировать-то было не чем. Не было у Дженкинсона аргументов. Если раньше он «забалтывал» царя рассказами о королевских порядках и интересах королевы Елизаветы, о чём та и писала в своих письмах, игнорируя прямые ответы на поставленные русским царём вопросы, то сейчас он не успел сказать ни слова.

— Позволь сказать, Великий Князь и государь всея Руси, — попробовал Дженкинсон сделать попытку.

— Не позволяю! — прервал его Иван Грозный, который и впрямь сейчас выглядел очень суровым. — Сутки даю на сборы. И забирай всю свою посольскую братию. Нечего на нашем казённом горбу сидеть. Чтобы после завтрева в усадьбе на Зарядье только купеческие гости остались. Ступай, не зли меня.

Царь махнул на Дженкинсона рукой, словно смахивая муху. Бояре, одновременно со взмахом царской руки, заговорили между собой, кто одобрительно, а кто, выражая своё мнение о решении царя, с сомнением в голосе. Английский посол, пятясь спиной, дошёл до дверей, развернулся и вышел. Ченслер вышел, так же пятясь, чуть раньше. Они оба не проронили ни слова пока не спустились с царского крыльца.

— Чёртовы московиты! — выругался Ченслер. — И что теперь делать, Энтони?

— Вам, то что? — криво усмехнулся Дженкинсон. — Ваша миссия продолжается. А вот мне что делать? Сколько серебра, золота привезли! Не везти же его назад? Или здесь пряности и шёлк закупать? Это просто смешно! Только с персами договорились о проходе в Индию! И в Исфахане товар ждёт! Дьявол забери этого русского царя!

— Тише, тише, уважаемый Энтони, — успокаивал Ченслер друга, оглядывая стоящих у посольских возков стражников. — Сейчас, сэр, вам надо ещё умудриться выбраться из Московии. Ведите себя осмотрительнее. Мой друг Флэтчер поплатился за свой язык своей задницей, насаженной на кол. Порядки в Московии суровые, а царь очень зол и может в любой момент передумать. Улыбайтесь, мой друг, улыбайтесь.

Тут Ричард обратил внимание на молодого русского княжича, стоявшего рядом с его повозкой и пристально глядевшего на Ченслера. Вообще-то возле каждой посольской повозки стоял стрелец, а возле этой ещё и княжич. «Странно», — подумал Ченслер и его сердце на мгновение замерло. Он помог Дженкинсону забраться в повозку и укрыться собольей шубой и осторожно подошёл к своему возку.

— Господин Ченслер, — спросил его княжич.

Ричард кивнул.

— Усаживайтесь, я помогу вам укрыться, сэр.

Ченслер удивился такому обращению.

— Спасибо, князь!

Ченслер решил польстить молодому человеку, явно напрашивающемуся на контакт.

Он забрался в санки и даже не увидел, а, скорее, почувствовал, как вместе с шубой ему на колени что-то упало. Поправив меховую накидку и заглянув под неё, Ричард разглядел кожаный жетон, с одной стороны окрашенный чёрной краской.

Старший конвоя отдал команду, трубач коротко дунул в трубу и посольский поезд выехал с царского двора. Ченслер натянул шубу на макушку. Нырнув под накидку, Ричард взял «чёрную метку» и, развернув к себе неокрашенной стороной, прочитал: «кабак».