Филе пятнистого оленя

А потом Женя опьянел сильно и разозлился вдруг, пытался схватить меня и опрокинуть на кровать, видимо, вдруг решив, что это я во всем виновата, и желая таким образом мне отомстить или показать свое условное превосходство. Но я оттолкнула его, слабого, жалкого — без всякого презрения оттолкнула, безразлично. И он бессильно плюхнулся на стул, и так сидел, что-то плаксиво бубня, обрывая лепестки с маленькой недоразвитой розы, стоящей в узкой вазе. И когда я шла по лестнице, забыв даже хлопнуть на прощание дверью, подумала вдруг о перевернутой фотографии в верхнем ящике стола и засмеялась тихо, не зная почему…

— Простите меня, девушка. Я давно за вами наблюдаю — столько автобусов прошло, а вы никуда не уезжаете…

Молодой мужчина, приятный, темный, с чем-то даже итальяно-испанским в лице, стоял и с улыбкой смотрел на меня. Я улыбнулась в ответ.

— А сами вы почему никуда не уезжаете?

— А я на машине. Вас подвезти?

Он показал на припаркованный за моим «фольксвагеном» мерседесовский джип последней модели — круглый и нелепый, потерявший в погоне за модой черты характерного стиля.

— Спасибо, но я тоже на машине.

— Простите мою навязчивость, но… Просто вы мне очень понравились. Скажите, могу я пригласить вас куда-нибудь?

Я пожала плечами.

— Прямо сейчас?

— Ну а почему бы и нет? Здесь неподалеку есть неплохой бар…

— Я знаю. Вы недалеко живете?

— Почти. Могу я пригласить вас в гости?

Я засмеялась, как будто что-то вспомнив, а он удивленно посмотрел мне в лицо.

— Скажите, а у вас есть невеста?

— Нет. Я был женат, но это в прошлом. А..: это имеет какое-то значение?

Я усмехнулась, изобразила на лице искренность.

— Абсолютно никакого. Я просто спросила. Что ж, у меня есть полчаса. А бар тут и вправду неплохой…

Я шагнула из-под жестяного козырька остановки, когда наконец-то вышло солнце. Он, отвернувшись на секунду, смотрел в сторону своей машины, поэтому не заметил странного жеста, который я сделала рукой, мельком взглянув на разлившиеся в знакомых ямках вокруг остановки лужи — так, словно бросала горсть медных монет. И, поправив на плече маленькую черную сумочку, двинулась за ним…

ЧАШКА ЧАЯ

— …Вы хотите, чтобы мы сделали это втроем?

Она вздрагивает так, словно я дала ей пощечину. Словно сказала что-то страшное и непозволительное. А ведь я только пришла ей на помощь — произнеся за нее те слова, которые она сама никак не могла произнести, потому что они треугольно и квадратно застревали у нее в горле, царапая ткань острыми железными краями. Потому что она стесняется этих слов — которые мне даются так же легко, как «добрый вечер».

— Ну да, Аня, да — примерно так. Может быть, еще чаю?

Мне надоел ее чай — и надоело ходить вокруг да около. По ее напряженному взгляду видно, как ей хочется, чтобы я сказала «да», как ей хочется выдохнуть облегченно и поспешно вскочить из-за стола и начать суетиться. Она готова сделать все, что угодно, — лишь бы не сидеть напротив меня в зависшей тишине, лишь бы прервать на мгновение многопаузный разговор, дающийся ей с таким трудом.

Можно подумать, что мне комфортно. Они меня пригласили, а не я их — и вот теперь все мы оказались в какой-то идиотской ситуации.

— Вы хотите, чтобы мы сделали это втроем? — повторяю я, и мне кажется, что она краснеет под одеждой, как нить накаливания, и вот-вот сейчас перегорит, превратится в жирный неухоженный столб пепла, полностью повторяющий не слишком изящные контуры того, что еще не сгорело пока. — Что ж, это было бы интересно…

Она словно не слышит меня, снова бормочет что-то про чай, который вот-вот закипит, — и пулей, если бывают такие вот достаточно бесформенные неуклюжие пули, выскакивает из кухни. И я недоуменно спрашиваю себя, кто тут кого совращает — я их или все-таки они меня?..

Я жутко удивилась, когда сегодня днем он предложил мне поехать к нему и попить чаю. За тот год, что я работаю на этой киностудии, я сталкивалась с ним достаточно часто — раз в неделю минимум. Но дальше «здравствуйте» и «до свидания» у меня с ним дело никогда не шло. Да и куда оно, собственно, могло идти с этим серым бесцветным мужчиной лет сорока пяти, невысоким, худым, невыразительным? И что самое главное для меня — совершенно несексуальным.

Мне семнадцать лет. У меня куча любовников, которых я меняю легко и часто — максимум после двух встреч, а то и после одной. Мне нужны ощущения, а не чувства и привязанности. Я молодая, говорят, что красивая, и на меня обращает внимание такое количество мужчин, что я не могу тратить свое драгоценное время на кого-то одного. Вот только сегодня, когда ехала на работу, привязался один кавказец — хорошо одетый, приятный внешне, так резко контрастирующий со мной, белокожей блондинкой. И я пококетничала с ним, но телефон свой, естественно, не дала — а его номер взяла, навязал-таки. И кто знает, — может быть, я ему позвоню, завтра, например. А может, и не позвоню.