Филиал

Я мрачно смотрел на расстроенного героя, и пытался понять, существует ли заговор, во главе которого стоит Аполлон, посвящён ли в него Геракл, или он просто марионетка в руках своего брата? С какой целью Алкида прислали сюда, тянул ли он время, отвлекая меня, пока Сальери проникал в хранилище? И больше всего я восхищался тем, как ловко всё это выглядело со стороны — у них обоих было железное алиби, они как могли старались помешать преступнику. Уверен, что Аполлон прикроет себя хорошо знакомыми мне словами: был допущен небольшой просчёт и преступник скрылся в последний момент. Оправданиями, которыми так часто пользовался я сам, каждый раз, когда объяснял в рапортах, почему мои подчинённые снова упустили Сальери.

Эти мысли совсем не радовали меня. Они терзали меня сомнениями, пока я стоял и смотрел на Геракла, докладывающего по телефону ситуацию главе Биржи.

Я перебирал пальцами висящие на моей шее две цепочки с медальонами, один из которых мог призвать Сатану, а другой — Аполлона. В голове моей роились мрачные подозрения, но я все ещё не мог решиться пойти против своего начальника.

Глава 20. Избранный

К берегу, покрытому клубами дыма от множества чадящих факелов, причалила чёрная гондола, на носу которой стоял я, одетый с ног до головы в красную рясу, похожую на монашескую.

Как только лодка коснулась берега, я ступил на землю и откинул капюшон, являя собравшимся свою звериную морду.

Люди с факелами преклонили колена и как один прошептали «Веди нас, Дракон, Предвестник Конца Миров».

За спинами поклонившихся мне людей возвышалась гигантская статуя Совы Богемии, двенадцати метров высотой. Недолго ей тут стоять, время этого истукана в данном мире заканчивалось. Главный жрец, ещё до начала церемонии, подошёл ко мне и извиняющимся тоном сообщил, что фигуру снесут на днях, а на её месте возведут изваяние человека с головой дракона. Мол, Ричард Никсон взял это вопрос под свой контроль и, конечно же, он хочет пообщаться со мной лично, обсудить эскиз и остальные детали.

Никсон. Он и был моей целью здесь.

Я должен встретиться с ним, обработать его гипноиндуктором, дать ему новые установки. Тем самым — нарушить ход истории этого измерения, испорченного многочисленными вмешательствами агентов Биржи. Вместо смягчения отношений с Китаем и Советским Союзом, произойдёт мощный скачок напряжённости в отношениях США с этими странами. Но атомная война даже не успеет начаться — Хаос поглотит этот мир куда быстрее. Измерение исчезнет, вместе с новой статуей в мою честь.

Жестом я разрешил собравшимся подняться с колен, и затем направился к задней части статуи. С собой у меня была катушка с магнитной лентой. Её предполагалось поместить в звуковую аппаратуру, встроенную в бетонное изваяние совы, для трансляции моим поклонникам находящейся на плёнке аудиозаписи. Я подобрал кое-что из классики в моём исполнении, плюс наговорил пламенную речь местному мировому правительству.

Я передал катушку ожидавшему меня там прислужнику, и тот скрылся внутри статуи. По утверждённому плану церемонии, мне необходимо было дождаться вступления первой композиции в ре миноре⁸⁰, и только затем вернуться к моим почитателям, ожидающим меня на площадке с другой стороны.

Краем глаза я заметил движение в ночных тенях, отбрасываемых стволами секвой, окружавших статую. Неожиданно в воздухе раздались бесконечно нежные, но при этом будоражащие мозг звуки какого-то струнного инструмента.

Это был не ре минор.

Чудесные аккорды растворились в ночи и затихли. Так могли звучать только греческая лира или лютня.

Я положил одну руку на гипноиндуктор, а вторую на «смит энд вессон» шестьдесят шестой модели.

— Антон, — раздался низкий голос из темноты. — Большая просьба, прежде чем атаковать меня или попытаться сбежать, сначала выслушай. Я выйду к тебе без оружия. Сейчас я подниму руки и выступлю на свет.

— Только без глупостей, — предупредил я, крайне обеспокоенный тем, что меня назвали моим настоящим именем. — Выходи!

Из мрака появился крупный мужчина с поднятыми вверх руками. Свет от факелов и костров осветил широкое бородатое лицо. Я понял, что когда-то, в очень далёком прошлом, уже видел его. И может, даже был знаком с этим человеком.

Но я никак не мог вспомнить, кто он и как его имя.

— Кто ты? — спросил я, всё ещё готовый применить оружие. — Откуда ты знаешь, как меня зовут? Почему мне знакомо твоё лицо?

— Потому что мы уже встречались с тобой. Покопайся в своей памяти. Не получается? Хорошо, давай подскажу: я вёл кружок шахматистов, в который ты ходил в школе, обучал тебя азам стратегического и тактического мышления.

— Аполлинарий Захарович? — как только он сказал про шахматный кружок, я наконец-то вспомнил его.