Филип К. Дик. Жизнь и Всевышние вторжения

Осенью 1938 года Фил был зачислен в четвертый класс школы Хиллсайд в Беркли. Он оставался в Хиллсайде на протяжении всей весны 1939 года, закончив нижнюю ступень пятого класса, а затем в 1939/40 учебном году перешел в Оксфордскую школу – еще одну публичную школу в Беркли – уже в шестой класс. В течение года в Хиллсайде Фил, с позволения Дороти, взял себе имя Джим, но при переходе в Оксфорд он снова решил стать Филом. Причины этой перемены имени остаются неясными. Пэт Фланнери, его друг в начальных классах средней школы, вспоминает, что Филу очень нравилось иногда называть своих знакомых именем Джим. Возможно, Фил взял это имя, которое звучало обыкновенно для нового мальчишки в городе.

Если «Джим» искал признания, то он его добился. В Хиллсайде выставлялись оценки только «Удовлетворительно» («У») и «Неудовлетворительно» («Н»); Джим заработал все «У» плюс похвальные отзывы в табеле. Его учитель в четвертом классе отметил, что «Джим занял достойное место в нашей группе. Он очень популярен среди своих товарищей. У него прекрасно развито чувство справедливости, и они, как видно, понимают это». В пятом классе было отмечено: «Для мальчика его лет у него большие выдержка и самообладание». В шестом классе – в Оксфордской школе, – когда он снова стал Филом, он служил младшим транспортным патрульным.

Но в Хиллсайде он часто не посещал школу – к примеру, Фил пропустил почти четверть весеннего школьного семестра в 1939 году. Дороти вспоминала, что «ему было так скучно в публичной школе – с самого начала, – что он не упускал любого случая остаться дома под предлогом ловко придуманной болезни». Возможно, некоторые из этих пропусков действительно были связаны с болезнями, которые нельзя назвать «притворными». У Фила продолжались весьма сильные приступы астмы. Не будучи рьяным атлетом, он, пускай не очень активно, но все же пускался в обычные для мальчишек занятия, такие как катание на велосипеде, игру в прятки, но это скорее напрягало его, чем доставляло удовольствие. Юный Фил был застенчивым и гордым, и унизительное положение, в которое могла поставить его одышка, вынуждало его держаться в стороне от игр приятелей. К тому же он стал испытывать короткие, но тревожные приступы пароксизмальной тахикардии (внезапное сильное сердцебиение – то состояние, от которого часто страдал Эдгар) наряду с проявлениями экземы. Тахикардия сопровождала его на протяжении всей жизни. Конечно, эти физические недомогания имели свои психологические последствия. Верно и то, что Фил никогда не чувствовал себя как дома в Хиллсайде или в Оксфорде, сидя за партой. Позднее Фил будет вспоминать, что ему в шестом классе поставили диагноз: «неспособность к обучению». Был или не был поставлен такой диагноз, но он отражает самоощущение мальчика в рамках академического образования.

«Самообладание» Фила проявлялось не только в школе, но и в его отношениях с Дороти, которая относилась к нему как к маленькому мужчине в доме – человеку ответственному и заслуживающему серьезное уважение. И Филу, хотя в глубине души он тянулся к любви, нравилась эта лестная для него точка зрения, и он вел себя с таким достоинством, которое только мог выказать мальчик. Как-то Дороти решила приобрести собственность в близлежащем Конкорде. Энн Дик пишет: «Фил вспыхнул. Он заявил, что не будет жить нигде, кроме как здесь. Дороти лишилась благоприятной возможности на миллион долларов».

Под именем Джим, в девятилетнем возрасте, он попробовал продавать подписки на журналы; его письменное ходатайство точно устанавливает размеры его дохода. The Daily Dick стоил один цент и был напечатан с помощью копировальной бумаги, воспроизводя почерк и маленькие рисунки Джима. С декабря 1938 года сохранились два выпуска. Вот краткое, трогательное описание соседской собаки:

23 февраля. Фокстерьера Микки вчера забрали в загон для собак. Его поймали как бездомного. У него не было хозяина. Собачник ловил его веревкой. Была долгая борьба. В конце концов собачник поймал его. Микки плакал и плакал.

Простенько нарисованный комикс-стрип «Коп» предваряет любовь зрелого Фила к загадкам реальности/подделки и двойственной роли Властей в определении истины. Полицейский идет по следу «Луи Фальшивомонетчика» и спрашивает служащего бензоколонки, который, возможно, получил фальшивую пятидолларовую купюру. «Давай ее сюда!» – требует полицейский. «Почему? Вы считаете, что она фальшивая?» – спрашивает служащий. «Конечно! – отвечает полицейский. – А зачем бы еще она мне понадобилась?» Последняя картинка изображает служащего, который не в силах подавить едва заметную улыбку: «Чтобы ее потратить, сэр!»