Филип Рот

БАС. Сердце Шведа истекает кровью от тревоги за дочь. Но параллельно он пытается понять свою судьбу, ищет ошибки, совершенные в прошлом, пересматривает свои верования. В конце концов он находит Мередит — сменившую имя, присоединившуюся к религиозной секте, отвергающей все виды собственности, живущую в полуразрушенном доме, в комнате без окон. Вскоре Швед умирает от рака простаты. Такая же болезнь постигает рассказчика, нашего неизменного Натана Цукермана. Перенесенная операция сделала его импотентом. Вправе ли мы принять эту деталь как автобиографическую подробность?

ТЕНОР. Если это так, я склонен искать здесь объяснение того факта, что в «Американской трилогии» сексуальная тема впервые в творчестве Филипа Рота отходит на задний план. Второй роман трилогии, «Мой муж — коммунист», многие критики объявили «романом-местью» — ответом — контрударом — на мемуары Клэр Блум. Натан Цукерман фигурирует там в виде подростка, созревающего в эпоху маккартизма, жаждущего бороться за справедливость и увлекающегося идеями страстно убежденного коммуниста, Айры Рина. Рин завоевал известность как радиокомментатор леворадикальных взглядов, но при этом сам живет в особняке своей богатой жены — знаменитой актрисы немого кино, теперь достигшей славы и в радиоэфире. Вспомним, что Клэр Блум успешно выступала с чтением стихов на радио, участвовала в радиопостановках.

БАС. Если Рот действительно хотел создать карикатурный портрет своей бывшей жены, то надо признать, что попытка эта провалилась. Героиня его романа, Ева Фрейм, — тоже еврейка, тоже дважды была замужем, тоже имеет дочь-музыкантшу, тоже владеет собственным домом. Все приметы для «опознания» налицо. Но при этом она получилась живой, отзывчивой, непосредственной и обладающей свойством, которого остальным персонажам сильно недостает: добротой. Да, она страстно любит дочь и защищает ее от нападок раздражительного мужа, не считающего нужным сдерживать приступы гнева и доходящего до планирования убийства обеих. Но это ее только красит.

ТЕНОР. В конце, устав от измен мужа, Ева порывает с ним и пишет горькие мемуары, изобличая его принадлежность к коммунистической партии и ставя под удар Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности. Конечно, мемуары Клэр Блум не сделали Филипа Рота объектом политических преследований. Но его характер и поступки, до тех пор успешно скрываемые за чередой двойников и масок, приоткрылись для читающей публики. Один из критиков язвительно заметил, что ей следовало бы изменить название книги: вместо «Покидая кукольный дом» — «Я вышла за депрессивного нарциссиста». Другой подметил, что в романе «Мой муж — коммунист» как раз главный герой является скопищем всевозможных недостатков: он живет за счет жены, но при этом хамит ее гостям, бравирует своим радикализмом, изменяет ей с вульгарной массажисткой, а потом — и с подругой дочери. Последнее имело место в реальной жизни: Рот пытался соблазнить подругу Анны, Рашель.

БАС. В мемуарах Клэр Блум есть характерная сцена: они сидели в ресторане и услышали, как за соседним столиком какая-то женщина обронила антисемитское замечание. Рот немедленно встал, подошел к ней, обозвал нехорошим словом и покинул ресторан. Мало того — вечером он устроил Клэр разнос за то, что она не присоединилась к нему. То есть и в жизни ему мало было выразить свой гнев — ему нужно было, чтобы все близкие последовали его примеру. В романе «Мой муж — коммунист» все герои наперегонки выражают свое возмущение по поводу политических событий, социальных условий, поведения окружающих. Вместо сюжета и характеров перед читателем тянутся сгустки озлобления, направленного в самые разные стороны. Как справедливо заметил один критик, «Рот использует главного героя, Айру Рина, как дубинку против старых леваков-сталинистов, а Еву Фрэйм — как дубинку против бывшей жены».

ТЕНОР. Сам Натан Цукерман говорит в конце: «Оглядываясь на свою жизнь, я ощущаю ее как долгую речь, произносимую разными голосами». И вряд ли он или Филип Рот замечали те моменты, когда зал, собравшийся послушать воспроизводимую речь, начинал пустеть. Поневоле вспоминается саркастическая похвала в адрес Клэр Блум, произнесенная Гором Видалом и вынесенная на обложку ее книги: «Она сумела осуществить то, что никогда не удавалось самому Филипу Роту — сделала его интересным».