Филипп. Я (не) умею любить

– Фил! – пинает меня в ногу.

– Я не буду приставать, – двигаюсь ближе. – Если только украду ещё один поцелуй, – стираю большим пальцем капельку вишнёвого сока с её губ. Подношу к своим, слизываю. – Почему ты не ответила, Лис? Тебе не понравилось? Я дебил и что-то не так считал?

Молчит. Вот чего она опять молчит?!

– Лис! – рычу на неё, хлопаю ладонью по столу. Он вздрагивает, звенит посудой.

– Мне просто надо привыкнуть, – гладит меня по напряжённой руке, – что с другом детства теперь можно целоваться.

– Тебе со мной можно все. Но пока ограничимся поцелуями.

Не даю ей опомнится. С жадностью накидываюсь на её губы, вылизываю ротик. Вкусно. С шоколадом и вишней.

Я сейчас в штаны кончу от экстаза! Но все равно стараюсь не напирать. Это у меня опыт, а у неё только я. Первый! От этой мысли меня снова сокращает. По спине течёт пот. Никогда, блядь, я так никого не хотел! До дрожи в мышцах и озноба по коже.

У неё звонит телефон. Настойчиво и не в первый раз, судя по количеству пропущенных от Александра Александровича.

– Вот это сейчас детский поступок, Лис. Возьми трубку, – толкаю к ней телефон.

– Не хочу, – крутит головой и слизывает с губ мой поцелуй.

Её мобильник звонить перестаёт. В кармане звонит мой.

– Добрый вечер, – сразу принимаю вызов.

Лиса прячет горящее лицо в ладошках.

– Здравствуй, Филипп. Алиса с тобой?

Знает, значит. Следит?

– Да. Мы в кофейне. Что-то случилось, дядь Саш?

– Домой её привези. Сейчас. И сам поднимись. Поговорим.

Глава 21

Филипп

– Хорошо, скоро будем, – сбрасываю.

– Я не хочу домой, – совершенно по-детски капризничает моя принцесса.

Наивная. Никакой самый строгий костюм не изменит то тёплое, что есть внутри неё.

– Поехали, Алис, – тяну её за руку.

Быстро расплачиваюсь с официантом. Перевожу по его QR-коду щедрые чаевые за вишню.

Моя девочка нервничает. Я все пониманию. Но в нашей паре я взрослый, а значит, несу за неё ответственность и принимаю решения. Моё решение – не прятаться ни от кого.

– Идём, – подаю ей руку у подъезда. Уверенно веду за собой. Прижимаю к себе в лифте. Целую в висок, скулу, губы.

Створки лифта разъезжаются. Подталкиваю её к двери квартиры. Она открыта. Входим. Из гостиной слышен работающий телевизор.

– Привет, – нас встречает Ванька. Жмет мне руку. – Отец злой. Пиздец! – шипит он.

– Не матерись, – автоматом отвечает Лиса.

Её братишка только глаза закатывает в ответ.

– Всё. Валите оба по комнатам, – разгоняю Кравцовых. – Пойду поздороваюсь с дядей Сашей.

– Удачи. Он в кабинете.

Ванька забирает Алису. Она быстро здоровается с мамой и ныряет в свою спальню.

– Добрый вечер, – тоже приветствую её.

Тётя Мира внимательно меня осматривает.

– Привет, Филипп.

Бледная такая. На губе ранка. Прикусила, похоже. И глаза красные, заплаканные.

– Ты голодный? – суетиться она.

– Нет, благодарю. Мы с Алисой в кафе перекусили. Меня Александр Александрович просил зайти. Можно?

– Конечно. Туда, – машет рукой в сторону кабинета.

Прохожу. Стучу пару раз.

– Да! – раздаётся раздражённое из-за двери.

Открываю, захожу и плотно закрываю её за собой.

– Здравствуйте.

– Сядь, Фил, – кивает на кресло. – Где вы были?

– В кофейне. Но я думаю, вы и сами знаете, раз позвонили мне, когда Алиса не взяла трубку.

– Я сейчас попробую тебе объяснить, как мужчине, Фил. Не оглядываясь на вечную дружбу с твоим отцом и то, что знаю тебя с пелёнок.

– Слушаю, – киваю обманчиво расслабленно. Пальцы сами впиваются в пластиковые подлокотники.

– Алиса как девушка – не твой вариант.

– Я бы поспорил, – смотрю в его серые глаза. – Вы же боролись за мою мать с моим отцом до последнего? То, что она осталась с ним, это другой вопрос. Но у вас был шанс. Какого хрена вы все пытаетесь забрать этот шанс у меня?!

– Фил, я запрещаю тебе встречаться с Алисой, – гнет свою линию. – Оглянись назад. Я как врач могу тебе сказать, что однажды ты снова сорвешься в пропасть. Я не позволю утащить за собой Алису.

– Хреновый аргумент. Я не был зависим. И легко слез с этой дряни. Вы, как врач, это знаете. Причина в другом. Вы боитесь, что я пойду по вашему с отцом пути. Только я не такой! Да я не сплю ни с кем с тех пор, как вернулся, потому что у меня Лиса, а её пока можно только за ручку держать!

– И сосаться у подъезда, – перебивает он.

– С ней! – срывает меня. – А не с левыми бабами, как делали вы!

Вздрагивает. Его ноздри нервно раздуваются.

Не любят люди, когда им правду в глаза говорят. А меня несет так, что уже не остановить. Заебали гребаные моралисты!

– Хотите вспомнить, какими были вы? Давайте!

Да, я все же кое-что знаю. И далеко не все от родителей. Правильно. Кто расскажет своему ребенку о таком?

Кравцов-старший угомонился только после встречи с женой. До этого он фанатично желал мою мать. Ей тогда было девятнадцать. Они с отцом никак не могли поделить её и заливали все это бухлом, закуривали травой и затрахивали другими тёлками. Не умели иначе. Сильные, успешные, умные, целеустремленные. Они брали от этой жизни все. И любили так же. На разрыв. Отец и сейчас любит маму именно так. Он сам говорит, что она смогла сделать его тем, кто он есть.