Филипп. Я (не) умею любить

Достаю еще одну сигарету. Зажигалка наебнулась. Кидаю ее подальше, снова топаю в киоск. Руки уже не так дрожат, но женщина в окошке побаивается. В отражении ловлю свой бешеный взгляд. Уголки губ дергаются в злобном оскале.

Покупаю зажигалку, возвращаюсь к своей стене. Курю одну за одной, пока блевать не тянет от никотина. Выворачивает на жухлую траву.

– Добрый вечер, – слышу над головой.

Поднимаю взгляд. Менты. Заебись!

– Можно ваши документы?

Шарю по карманам.

– В тачке, – жмурюсь, стараясь унять головную боль. – Дойдем? Тут рядом.

– Дойдем, – усмехается один из патрульных и кивает на свою.

– И доедем со светомузыкой, – алчно сверкает глазами второй, глядя на мои часы.

– Зря вы так, ребят. Ну окей. Поехали, прокатимся.

Давно я в участке не был. Только это сейчас лучше, чем домой, потому не сопротивляюсь. Можно было бы решить все на месте. Дать им денег и сидеть тут дальше. Только я понимаю еще кое-что. Дома будет разнос. Отец добавит, и я точно сорвусь. Тогда они с чистой совестью скажут, что были правы. Лучше за решеткой переночую. Папочка все равно узнает и казнит придурков, или меня. Это как повезет.

Один из ментов тянет ко мне руки, чтобы дернуть с земли.

– Руки! – рявкаю на него. – Сам дойду.

Сажают в тачку, хлопают дверью. Оба садятся вперед и щелкают дверными замками. Тихо сижу, смотрю в окно. На него падают редкие капли начинающегося дождя. В голове шумит, все тело сводит, и хочется выть от злости и накатывающего волнами отчаяния. Тихо стучу лбом по стеклу. Патрульные косятся на меня. Срать. Больно мне. Устал.

Ехать оказалось недалеко. Я здесь был уже. И у дежурного морда знакомая. Бледнеет. А я испытываю свой извращенный кайф от его реакции. Опять меня откатывает назад, в мое недавнее веселое прошлое. Собираюсь, прохожу, падаю на стул перед его простеньким деревянным столом.

– Отцу будем звонить? – смотрит на меня мужчина.

Патрульные с любопытством замирают.

– Сынок чей-то, что ли? – спрашивает тот, что постарше.

– Не просто чей-то, – отвечает ему дежурный. – Филипп, если не ошибаюсь?

Киваю.

– Филипп Дрейк. Частый гость в нашем заведении. А ты подрос, – усмехается мужик. – За что взяли?

– Из киоска вызвали. Женщину напугал. Руки дрожат, взгляд шальной. Сидит на асфальте, курит и блюет. Подумала, что наркоман.

– Такие грешки за ним тоже водились. Освидетельствовать бы тебя.

– Могу в трубочку еще подышать, – усмехаюсь. – Ну и поссать на ваши тесты. Только я трезвый, ребят. А доки в машине остались. Забрать не дали.

Дежурный открывает шкафчик, кидает мне на стол экспресс-тесты на наркоту. Достает алкотестер. Дую в него. Он кивает. Чисто. По-другому и быть не могло.

– Сортир там же. Присмотри, – просит второго. – А я папе пока позвоню. Обрадую.

– Не надо ему звонить, – разворачиваюсь, не доходя до туалета.

– Что так? По твоей золотой заднице настучит?

– Идиоты, – вздыхаю, закатив глаза. – Я могу очень хорошо просить, – намекаю на бабки, которых они так ждали там, на улице.

– Нет уж, Дрейк. Со своим отцом разбирайся сам. Иди уже. Не тяни. Или тебе «пожурчать»?

– Да пошел ты! – огрызаюсь.

Делаю тесты. Мою руки с мылом. Возвращаюсь и кидаю ему на стол тонкие белые полоски.

– Ты смотри-ка, – снова ухмыляется. – И здесь чистый. Вась, закрой нашего золотого мальчика. Пусть посидит. Скоро отец обещал приехать.

Глава 23

Филипп

Отец входит в отделение и в маленьком помещении словно становится тесно. Пронзительно смотрит на меня сквозь решётку. Хмыкнув, отворачивается к дежурному. В каждом его движении читается уверенность в том, что он прав. Мы ведь это все уже проходили.

Садится на старенький потертый стул. Мент двигает к нему полоски с моими тестами. Так мерзко и почему-то стыдно, хоть я ни в чем и не виноват. Каждый раз было стыдно. Но, блядь! Тогда были причины. А сейчас просто по инерции всплывают прежние ощущения против воли. Меня злит это еще сильнее. Пальцы впиваются в скамейку, на которой сижу.

Хочется помыться. Мне кажется, я насквозь провонял и этим местом, и всем лицемерным дерьмом, которым меня пытаются накормить под видом благородной заботы.

Отец смотрит на результаты тестов. Его плечи немного расслабляются. Спина больше не такая прямая.

– Легче тебе стало? – скалюсь, как запертый в клетке зверь. Не могу промолчать.

За что он так со мной?

В голове возникает вопрос обиженного ребенка. Я, блядь, не понимаю!

Нет… понимаю. Страшно ему. Мне бы, наверное, тоже было страшно, если бы я два с лишним года смотрел, как мой ребенок старательно пытается себя убить.

Все меняется! Все, мать его, меняется!

Он меня игнорирует. И сейчас это тоже бесит.

Тихо перекидывается с сотрудником парой слов.

Тот, что Вася, вертит связку ключей на пальце, идёт к «обезьяннику», вставляет самый большой в замочную скважину. Скрежет металла режет уши и сводит челюсть. А ещё я замёрз. Только сейчас понял, когда поднялся со скамейки. Штаны теперь проще выбросить, чем отстирать следы побывавших тут до меня.

– В машину иди. И ключи от своей отдай водителю. Он заберёт.

– Я сам могу.

– Сам?! – срывается отец. – Ты сейчас сядешь в машину и дождёшься меня, Фил!