Философ, которому не хватало мудрости

— Это не так просто… Люди не отдают себе отчета в том, насколько они зависимы от образов, насаждаемых обществом. Образы женщин, воплощающие красоту, навязаны средствами массовой информации, ведь именно они наводняют наши магазины, витрины, экраны, но кто определяет критерии? Не ты и не я… Так как все эти образы имеют одну цель — выставить их на обозрение. Это становится нормой, очевидностью для всех. Люди не понимают, до какой степени их вкус сформирован таким образом, так что мы сами себя обманываем. Мы верим в то, что свободны в наших предпочтениях, а на самом деле это вовсе не так.

— Ну, да…

— В качестве доказательства: каноны женской красоты меняются от эпохи к эпохе. Обрати внимание, в эпоху Возрождения красивой считали женщину полную и с тонкими губами…

— Трудно в это поверить…

— Потому что тебя обработали так, что ты предпочитаешь обратное…

Кракюс подошел к окну и окинул взглядом окрестности. Если индейцы действительно способны считать красивой любую старуху, тогда проще будет с ними договориться. Что касается женщин, они не должны чувствовать давления, а то будут стараться понравиться. Неудивительно, что эти дикари счастливы… Нужно это изменить. Любой ценой. Если вкусы формируются извне, этим-то он и займется. Нужно вдолбить им в голову стандарты неотразимой красоты. Тогда они все будут считать себя некрасивыми, вот тогда-то мы и посмеемся…

— Как они отреагировали на устройство Годи? — спросил Сандро.

Кракюс повернулся к нему.

— Окончательно заткнулись. И перестали изводить меня возражениями, стоило мне что-нибудь им предложить. Стали очень милыми, спокойными. Это устройство просто шикарная штука!

Несколько мгновений у Сандро был такой вид, будто он погрузился в мечты.

— Нужно непременно продолжать.

— Мы так и делаем. Сейчас они могут смотреть, когда захотят, хоть весь день. Видофор останавливают во время Jungle Time и сеанса историй старика-рассказчика. Я хотел было его отменить, но им, похоже, кажется это важным.

Сандро задумчиво согласился. Взгляд его, казалось, блуждал где-то вдалеке. Он пробормотал что-то, будто разговаривая сам с собой.

— Теперь, когда мы усыпили их разум, можно посеять семена несчастья, и они не станут сопротивляться…

Кракюс посмотрел на него недоверчиво.

— И каков же следующий этап?

Сандро ответил не сразу. Казалось, он блуждал в своих мыслях, глядя на солнце. Этот тип явно не в себе: пять минут назад был в нормальном настроении, а теперь беспричинно подавлен.

— Нужно отдалить индейцев от Всего Большого, — произнес Сандро бесцветным голосом.

Кракюс прищурился:

— Всего Большого… Переведешь на нормальный язык?

Сандро с видом побитой собаки, казалось, искал подходящие слова. Может, стоит попросить Годи поделать ему уколы антидепрессантов?

— У индейцев есть ощущение сопричастности всему мирозданию, которое их окружает. Для них все элементы мира неразрывно связаны между собой. Каждый индеец глубоко ощущает связь с другими людьми, с природой, Землей, космосом… Они неотделимы от всего этого.

— Хм… — сказал Кракюс, который не очень хорошо понимал смысл этих туманных слов.

— Марк Аврелий, философ, ближе всех подошел к их видению мира, хотя, конечно, и не был знаком с ними. Он говорил: «Чаще размышляй о связи всех вещей, находящихся в мире, и об их взаимоотношениях. Ибо все они как бы переплетены между собою и поэтому в содружестве друг с другом, следуя друг за другом в определенном порядке. Это объясняется непрерывностью движения, общей согласованностью и единством сущности».

— Вот как?

— Счастье этих индейцев тесно связано с их способностью сливаться друг с другом, с их миром, с окружающей средой.

— Ладно, о’кей, все это хорошо, но нам-то что со всем этим делать?

Сандро опустил глаза.

— Надо разрушить эти связи, изолировать индейцев, физически отделить их друг от друга, включая семьи, чтобы они забыли счастье быть вместе. Нужно заставить их поверить, что каждый существует независимо от всего мира, что они… наверху, высшие существа, и даже могут поработить этот мир, укротить его. После чего мы начнем соблазнять их счастьем эгоиста и в конце заставим их поверить, что это счастье — как победа над другими, над миром, над богами…

Кракюс поморщился. Ему наплевать на все эти философские рассуждения без конкретного плана действий. И пропади все пропадом, ему наплевать, и он не должен добиваться объяснений.

— Понимаешь? — спросил Сандро.

— Я что-нибудь придумаю, а ты придешь и посмотришь на наших индейцев и скажешь, правильно ли мы делаем.

Сандро растянулся в гамаке и повернулся к нему спиной.

— Не приду и не увижу. Я не хочу их видеть. Никогда.

11

— Приветствую вас всех!