Философ на краю Вселенной. НФ–философия, или Голливуд идет на помощь: философские проблемы в научно–фантастических фильмах

Но разве это доказывает, что и я всегда должен держать свое слово? Обычай нарушать мои собственные обещания, когда это выгодно лично мне, не будет считаться саморазрушительным и логически непоследовательным в отличие от такой «политики» в целом, когда в процесс будут вовлечены все другие люди.

Таким образом, точка зрения Канта будет верна лишь в том случае, если речь пойдет об общей практике нарушения обещаний. Но это нельзя считать доказательством того, что обычай нарушать мои личные обещания в угоду моим личным интересам не оправдан с моральной точки зрения.

Вряд ли мы сможем ответить на вопрос, зачем быть нравственным, апеллируя только к идее последовательности. Метод, который считается логически непоследовательным, если к нему прибегают все без исключения, не обязательно будет таким, если один я решу применить его на практике. Тогда мы не вправе отвечать на вопрос: «Почему я должен быть нравственным?» — пытаясь представить это «должен» как логический императив.

Что говорит твоя совесть?

Ответ на вопрос: «Почему я должен быть нравственным?» подразумевает выявление причины, по которой нам следует поставить моральные соображения выше доводов благоразумия и выше своих интересов. Вы всегда находитесь перед выбором: заняться ли вам сексом с овечкой Баффи или нет; напасть на Элизабет Шу или нет; убить своих коллег по работе или не убивать. Не исключено, что все это в ваших интересах, — если вы испорчены настолько, чтобы отдавать предпочтение подобного рода занятиям. Таким образом, вопрос «Почему я должен быть нравственным?» можно с полным правом интерпретировать так: почему я должен позволять моральным соображениям взять верх над тем, в чем я кровно заинтересован, будь то симпатичная овечка, красивая сотрудница или устранение опасных соперников? Чтобы ответить на этот вопрос, нам следует найти разумное объяснение тому, почему нравственные принципы должны возобладать над нашими собственными интересами. Не исключено, что найти ответ на этот вопрос невозможно.

Отметим для начала, что основания для преобладания моральных принципов над доводами благоразумия сами по себе не могут относиться к категории нравственных. Пытаться ответить на наш вопрос, апеллируя к моральным принципам, — значит не ответить на него вовсе. Мы можем лишь допустить, что нравственные основания всегда должны иметь для нас первостепенное значение, не объясняя, почему это так. Точно так же мы не ответим на данный вопрос, обращаясь к доводам благоразумия. Ибо вопрос наш подразумевает объяснение того, почему моральные принципы должны возобладать над нашими собственными интересами, или наоборот. И потому, положив в основу доводы благоразумия, мы не ответим на вопрос, а сочтем такое решение само собой разумеющимся. В этом случае также можно лишь допустить преобладание личных интересов над нравственными принципами, не объясняя его причины.

В этом и заключается проблема. Чтобы ответить на вопрос «Почему я должен быть нравственным?», нам следует объяснить, почему мы должны отдать предпочтение одним принципам перед другими — моральным перед эгоистическими или наоборот. Но мы уже выяснили, что существует три типа таких «должен».

Во—первых, нравственный: мы должны сделать то—то и то—то, потому что так будет правильно, — даже если нам и не хочется. Однако, как мы уже успели убедиться, «должен» не годится в качестве ответа на вопрос, поскольку выдвигает на первый план нравственные, а не какие—то другие принципы. Но слово «должен» можно использовать и в другом значении. Так, мы говорим, что должны сделать то—то и то—то, поскольку это в наших интересах (даже если нам претит подобный поступок). Но и это мы не можем использовать в качестве аргумента для ответа на вопрос, ибо тогда просто отдадим предпочтение нашим своекорыстным интересам.

Проблема заключается в том, что мы почти исчерпали все значения слова «должен». Есть, правда, еще одно — логическое, к которому прибег в свое время Иммануил Кант. Например, мы должны верить в одну гипотезу при условии, что уже верим в другую, а иначе мы будем непоследовательны. Так, если вы верите, что Кевин Бейкон сыграл лучше в «Дрожи земли», чем в «Человеке—невидимке», то должны верить и в то, что роль человека—невидимки — не лучшая в карьере Бейкона. Если же вы так не думаете, то вы логически непоследовательны. Как мы уже отметили, именно Кант сумел понять, что ответ на вопрос «Почему я должен быть нравственным?» требует иных оснований, кроме моральных или своекорыстных. И он предложил свести нравственное значение к логическому. Однако (об этом мы тоже говорили) вряд ли усилия Канта в этом направлении можно счесть полностью успешными.