Философия

Новым явлением становится стремление все возрастающего числа людей посвящать значительное время семье, участию в разного рода общественных организациях, самообразованию, спорту, путешествиям и т.п. При этом в конце 1990-х гг. перспективы быстрого профессионального роста - главный мотив деятельности в 1970-е и 1980-е гг. - уже не привлекают более половины работников, если для достижения подобных целей им пришлось бы проводить меньше времени в кругу семьи и отказаться от привычных увлечений.

Невозможность объяснить эти и другие явления с точки зрения лишь рыночных теорий делает последние недостаточными и подводит к мысли о необходимости придать им совершенно иное измерение, учитывающее новые социальные реалии. И развитый Запад, и переходное российское общество стоят сегодня перед лицом новых изменений, которые несводимы к трансформации прежних порядков и представляют собой формирование принципиально нового социального устройства. Осознание этого обстоятельства заставляет пересмотреть отношение к тем ценностям, которые взяты на вооружение современными российскими реформаторами. Не отрицая необходимости и вынужденности стратегии "догоняющего развития", нужно подчеркнуть, что выбранные ими ориентиры принадлежат индустриальной эпохе,

508

оставляемой позади всем развитым миром. Поэтому тем более губительна легкомысленная деструкция тех немногочисленных элементов постмодернистского сознания (культ образования, технического и художественного творчества, овладение богатствами культуры) и постмодернистской мотивации (труд на благо общества, бескорыстные усилия для пользы дела и ради смысложизненной самореализации), которые десятилетиями культивировались в советском обществе. Тем более опасно пренебрежение к информации и знаниям, которые во всем мире расширяют рамки субъект-объектных взаимодействий и без которых "победивший" в 1917 г. пролетариат навсегда останется тем, чем он был, и никогда не станет тем "когнириатом" (Тоффлер), в который он превращается в развитых странах Запада.

Конечно, в России, в отличие от Запада, эта тенденция едва "проклюнулась", страна решает совершенно другие проблемы. Прежде всего стоит задача снизить давление материальной нужды, только после этого люди перестанут задумываться об удовлетворении базовых потребностей и начнут искать самовыражения вне традиционных и устаревших стереотипов социальной жизни. Поэтому применительно к России сегодня корректнее говорить не о исчезновении материальной мотивации - она как раз остается, - а о проявлении определенного сдвига от максимизации материального потребления к обеспечению более высокого качества жизни и о том, что увеличение денежных доходов сверх определенного уровня не является самоцелью и не оказывает прежнего воздействия на поведение человека.

Вместе с тем обозначившаяся на Западе тенденция к увеличению "удельного веса" духовных ценностей в жизни людей способна закрепиться и получить развитие и в России в силу исторически сложившегося признания в российском социуме подобных ценностей, традиционного влечения значительной части общества к высоким нравственным и художественным идеалам и образцам.

Изменения, описанные по необходимости весьма кратко, порождают целый ряд проблем в социальной сфере и экономике. Развитие духовных потребностей побуждает к радикальной переструктуризации экономики. Трудность, однако, состоит в том, что новые поколения представлены сегодня людьми, которые не являются ни рабочими, ни бизнесменами, ни фермерами, а лишь работниками своих организаций. Они не пролетариат и не "эксплуататоры". Меняя свою работу, они меняют

509

свои организации. В такой ситуации они должны быть управляемы таким образом, как если бы они были членами добровольных организаций. Однако сегодня лидеры даже западных корпораций не в состоянии применить подобные системы менеджмента, в результате чего общество оказывается перед лицом нового основного социального конфликта - противостояния носителей материалистических и постматериалистических ценностей.

Новые же "адаптивные корпорации" (Тоффлер) неизбежно вынуждены будут соподчинять свои цели со стремлениями своих работников и интересами общества таким образом, что появляется возможность говорить о них не только как об экономической единице, но и как о социальном институте. Возникает система управления, основанная на широком участии как менеджеров, так и работников, и в этих условиях получают значительные экономические преимущества те мелкие предприятия, где не разделены собственность и участие, деятельность и контроль над ней, где существуют значительные возможности для проявления ответственности работников и обеспечения их саморазвития. Не случайно мелкие и средние фирмы обнаруживают быстрый рост в последние десятилетия (в России - прежде всего в Москве). К тому же они в значительной мере сами решают свои социальные проблемы.

7. От парадигмы сиюминутности - к парадигме превентивности