Философия достоинства, свободы и прав человека

Вместе с тем, по некоторым социологическим данным: положительные оценки личности Сталина выросли с 1998 г. к 2003 г. с 19 до 53 %. В процессе одного из социологических исследований на вопрос: «Если бы Сталин был жив и избирался на пост Президента России, вы проголосовали бы за него или нет?» — 26–27 % жителей России ответили: «Да, проголосовал бы». Очевидно, что Сталин для многих постсоветских россиян не кровавый тиран, а воплощение былого величия державы. Это лишний раз подтверждает тезис, что феномен успеха любого деспота кроется в менталитете населения соответствующей державы. И роль Сталина в нашей истории наиболее убедительная тому иллюстрация. Как пишет И.А. Яковенко: «От страха Божия россияне освободились в 1917-22 годах, убив царя и разграбив усадьбы. Однако на освобожденном месте зрелого нравственного сознания не сложилось. Отсюда — хаос. Большевики загнали народ в стойло, объяснили ему, что такое «социалистическая законность», и вернули страх Божий. Просто новый бог обретался на земле и носил френч». На последнее обстоятельство обратил внимание в своём выступлении на круглом столе, посвященному «100-летию Русской Революции» (2017 г.), доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института философии РАН Вадим Михайлович Межуев (1933–2019), который заметил, что «ни Февраль, ни Октябрь [имеются в виду Февральская и Октябрьская революции — реплика моя — А.М.] не был в природе русского человека, а в природе было то, что произошло при Сталине, вот что было природой этого человека, чего он в действительности, видимо, потаённо хотел».

На жуткий маховик репрессий, раскрученный в масштабах империи «красным» от обильно пролитой крови диктатором, обращал внимание П.А. Судоплатов. При этом от взора опытного разведчика не ускользнула прямая преемственность в жестокости приёмов управления подневольным населением между советским сатрапом и его знаменитыми предшественниками царями-тиранами. В частности, обращаясь к своим читателям с запоздалыми словами покаяния от имени всех сотрудников НКВД СССР, он писал: «Сознательно или бессознательно, но мы позволили втянуть себя в работу колоссального механизма репрессий, и каждый из нас обязан покаяться за страдания невинных. Масштабы этих репрессий ужасают меня. Давая сегодня историческую оценку тому времени, времени массовых репрессий — а они затронули армию, крестьянство и служащих, — я думаю, их можно уподобить расправам, проводившимся в царствование Ивана Грозного и Петра Первого. Недаром Сталина называют Иваном Грозным XX века. Трагично, что наша страна имеет столь жестокие традиции».