Философия достоинства, свободы и прав человека

Жестокие традиции не вызывают сомнения. Однако основным хранителем традиций всё же являются люди. Поэтому следует особо подчеркнуть, что Сталин никогда бы не стал крупнейшим тираном ХХ века без почти единодушной поддержки его основной жертвы — населения советской империи. Пожалуй, наиболее образно и выразительно о неразрывной психологической взаимосвязи между Сталиным и населением лагерной империи сказал в одном из своих писем писатель В.П. Астафьев: «Прочитал в «Неделе» твой отлуп «наследникам». Зря ты их и себя утешаешь — все мы его «наследники», и, если бы не были таковыми, у него и у его сторожевых псов основы не было бы. Мы и жертвы, и претворители его… Все мы, все наши гены, косточки, кровь, даже говно наше пропитаны были временем и воздухом, сотворенным Сталиным. Мы и сейчас еще во многом его дети, хотя и стыдно даже себе в этом признаться. Слава богу, что уже не боимся, а лишь стыдимся».

Несмотря на своё грузинское происхождение, Сталин оказался гораздо более россиянином, чем иные русские. Поэтому не вызывает удивления, что по итогам одного из предварительных голосований на предмет выбора наиболее значимого деятеля российской истории в рамках телепроекта «Имя России» в августе 2008 г. на первое место вырвался именно Сталин. Сие обстоятельство вполне объяснимо: ведь «грозность» — это дух, суть и принцип российской государственности. Со временем имя Сталина стало именем нарицательным для того политического режима, который наиболее полно выразил дух российской державы на советской стадии её существования. Поэтому можно смело утверждать, что сталинизм как политический режим советской империи — продукт всей российской истории. Против этого уже не спорят даже современные российские историки. Вероятно, очевидность этого обстоятельства и позволила доктору исторических наук, главному специалисту Государственного архива Российской Федерации Олегу Витальевичу Хлевнюку заявить: «Я думаю, что очень многие историки поддержат такую точку зрения, что, конечно же, сталинизм был как продуктом предшествующего развития российской истории, уж несомненно он был продуктом развития советской истории…».

С другой стороны, советская история, в свою очередь, стала конечным продуктом совместного деяния жестокого диктатора и послушного ему народа. Советская история, несомненно, — их совокупное творение. В этом смысле, советский народ и Сталин — две стороны одной медали. И если проницательному анализу патологической личности Сталина в качестве нещадного сатрапа посвящены горы фундаментальных изданий, то оценке менталитета советского народа едва ли — около десятка статей. Одна из них принадлежит перу 1-го Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации, 1-му Председателю Комиссии по правам человека при Президенте Российской Федерации, учредителю и президенту Института прав человека Сергею Адамовичу Ковалеву (1930–2021). В частности обращает на себя внимание его суждение о том, какие исторические условия стали основанием для признания Сталина эффективным менеджером: «Многие успехи успешного менеджера, И.В. Сталина были обусловлены едва ли не главным его успехом — селекционным. Сталин вывел, ни много ни мало, новую историческую общность — советский народ. Терпеливый, раболепный, подозрительный, злобно презирающий рефлексии, значит, интеллектуально трусливый, но с известной физической храбростью, довольно агрессивный и склонный сбиваться в стаи, в которых злоба и физическая храбрость заметно возрастают…