Философия достоинства, свободы и прав человека

Причём делали своё чёрное дело новоявленные советские «юристы», используя порожденное практикой большевистской империи расширительное толкование преимущественно всего одной статьи уголовного кодекса. В известной степени можно даже утверждать, что именно эта статья стала фактической конституцией лагерной империи, которая вошла в историю под эвфемизмом Архипелаг ГУЛАГ. О роковой роли этой статьи в судьбе своих несчастных соотечественников писал А.И. Солженицын: «Парадоксально: всей многолетней деятельности всепроникающих и вечно бодрствующих Органов дала силу всего-навсего одна статья из ста сорока восьми статей необщего раздела Уголовного кодекса 1926 года… Но в похвалу этой статье можно найти ещё больше эпитетов, чем когда-то Тургенев подобрал для русского языка или Некрасов для Матушки-Руси: великая, могучая, обильная, разветвлённая, разнообразная, всеподметающая Пятьдесят Восьмая, исчерпывающая мир не так даже в формулировках своих пунктов, сколько в их диалектическом и широчайшем истолковании…

Сформулировать её так широко было невозможно, но оказалось возможно так широко её истолковать… вот… образец широкого чтения… Некий поляк родился в Лемберге, когда тот был в составе Австро-Венгерской империи. До Второй Мировой войны жил в своём родном городе в Польше, потом переехал в Австрию, там служил, там в 1945 и арестован нашими. Он получил десятку по статье 54-1-а украинского Кодекса, то есть за измену своей родине — Украине! — так как ведь город Лемберг стал к тому времени украинским Львовом! И бедняга не мог доказать на следствии, что уехал в Вену не с целью изменить Украине! Так он иссобачился стать предателем…

Где закон — там и преступление… Булатная сталь 58-й статьи, опробованная в 1927, сразу после отковки, омоченная во всех потоках следующего десятилетия, — с полным свистом и размахом была применена в атаке Закона на Народ в 1937-38 годах». По сути, уголовный кодекс лагерной империи позволял штамповать преступников в немыслимых масштабах из людей, вся вина которых заключалась лишь в том, что их угораздило оказаться не в нужное время и не в нужном месте, а именно в большевистском безвременье СССР. Как отмечал А.И. Солженицын: «А истинный посадочный закон тех лет был — заданность цифры, разнарядки, развёрстки. Каждый город, район, каждая воинская часть получали контрольную цифру и должны были выполнить её в срок. Всё остальное — от сноровки оперативников…

Объединить ли всё теперь и объяснить, что сажали безвинных? Но мы упустили сказать, что само понятие вины отменено ещё пролетарской революцией, а в начале 30-х годов объявлено правым оппортунизмом! Так что мы уже не можем спекулировать на этих отсталых понятиях: вина и невиновность…