Философия достоинства, свободы и прав человека

В разные годы и десятилетия следствие по 58-й статье почти никогда и не было выяснением истины, а только и состояло в неизбежной грязной процедуре: недавнего вольного, иногда гордого, всегда неподготовленного человека — согнуть, протащить через узкую трубу, где б ему драло бока крючьями арматуры, где б дышать ему было нельзя, так чтобы взмолился он о другом конце, — а другой-то конец вышвыривал его уже готовым туземцем Архипелага и уже на обетованную землю. (Несмышлёныш вечно упирается, он думает, что из трубы есть выход и назад)». В конечном итоге, столь многолетняя упорная и массовая селекция невиновных людей привела к созданию весьма специфического сообщества — советского народа. Жуткий маховик репрессий порождал повсеместный страх, который, по сути, и стал основным методом «государственного управления» этим безвинно виноватым народом.

Впрочем отдельные глубинные корни большевистского террора, социальной опорой которого стало преимущественно малограмотное и невежественное крестьянское население бывшей Российской империи, следует искать в среде правящего класса последней. Так, российский писатель Александр Александрович Бушков в книге «Красный монарх» привёл весьма колоритный эпизод: «Сохранились любопытные воспоминания украинского академика Заболотного, бактериолога и эпидемиолога, еще до революции встречавшегося в прифронтовой полосе с Брусиловым. Когда ученый пожаловался, что для его опытов очень трудно в нынешние тяжелые времена добывать обезьян, генерал серьезно спросил: «А жиды не годятся? Тут у меня жиды есть, шпионы, я их все равно повешу, берите жидов». И, не дожидаясь моего согласия, послал офицера узнать: сколько имеется шпионов, обреченных на виселицу. Я стал доказывать его превосходительству, что для моих опытов люди не годятся, но он, не понимая меня, говорил, вытаращив глаза: «Но ведь люди все-таки умнее обезьян, ведь если вы впрыснули человеку яд, он вам скажет, что чувствует, а обезьяна не скажет». Вернулся офицер и доложил, что среди арестованных по подозрению в шпионаже нет евреев, только цыгане и румыны. «И цыган не хотите? Нет? Жаль». И чем, скажите на милость, в таком отношения к евреям и цыганам некоторые русские офицеры времен Первой мировой войны отличались от немецких эпохи Второй мировой войны? Разве что тем, что последние уничтожение евреев и цыган осуществляли в рамках официально провозглашённой государственной политики нацистской Германии и, соответственно, поставили геноцид этих народов уже на промышленный поток в газовых камерах и печах крематориев своих многочисленных концентрационных лагерей смерти. Но, вместе с тем, бесчеловечность будущей большевистской империи, как мы видим, по сути, уже таилась в чреве царской России.