Философия достоинства, свободы и прав человека

Важнейшим параметром политической свободы была, есть и будет безопасность человека в государстве и от государства. Хотя ключевое предназначений государства — обеспечение безопасности гражданина, но как справедливо заметил председатель Верховного суда США Уоррен Бергер (1907–1995): «История свободы — история постоянного противостояния произволу государственной власти — «надевание уздечки свободы на непослушного коня»». Государство, однако, выступает не только в роли «непослушного», но, что, хуже всего, постоянного троянского коня по отношению к своему народу. Созданное с целью самосохранения и развития той или иной общности, государство в силу своей двойственной природы может в любой момент быть использовано для насилия против своих же граждан (подданных). Посему столь основополагающее значение в процессе государственного строительства приобретает принцип разделения властей, к рассмотрению сути которого мы вернемся ниже.

Ведя речь о безопасности народа, мы употребляем особое понятие — «национальная безопасность». Впервые в международный политический лексикон его ввёл 26-й президент США Теодор Рузвельт (1858–1919). Справедливости ради отметим, что, будучи дядей 32-го президента США Франклина Рузвельта, этот человек сумел сказать своё яркое слово в политической истории США не только тем, что благословил на политическое поприще своего знаменитого племянника.

Вопросам толкования понятия национальной безопасности в соотношении с правами человека посвящены Йоханнесбургские принципы 1995 г. В какой-то мере можно утверждать, что свобода и безопасность — это две стороны одной медали. Свобода заключается в безопасности от посягательств на достоинство человека. Или, по крайней мере, в твёрдой уверенности в такой безопасности. Там, где начинается безопасность, человек становится носителем свободы; там, где она заканчивается, человек становится рабом страха. По утверждению английского правоведа Иеремии Бентама, свобода в том аспекте, который составляет предмет конституционного права, «есть безопасность от несправедливостей со стороны правительственных лиц». Это качество возводит её в ранг важнейшего принципа конституционного права. Здесь, пожалуй, уместно даже утверждать, что потребность человека в безопасности от своего государства придала импульс развитию того института конституционного права, который призван был обеспечить свободу гражданина, народа. Разумеется, что власть предержащим сей демократический процесс был не по нраву, и многие из них весьма небезуспешно в прошлом, а некоторые и сейчас (особенно в странах восточной цивилизации) пытаются его приостановить, а по возможности и обратить вспять. Именно в этом процессе и следует искать корни фиктивности тех норм конституционного права, которые обеспечивают свободу человека. Ведь при конкуренции политики и прав человека приоритет, к сожалению, в подавляющем большинстве случаев оставался да и поныне остается за политикой.

Традиционное пренебрежительное отношение властей к свободе побуждало вольнодумцев всего мира отстаивать наиболее приемлемое её определение как свободы от принуждения со стороны государства, от всех видов тирании и деспотизма. Так, шотландский поэт Роберт Бернс (1759–1796) восклицал:

Свободе — привет и почёт.
Пускай бережет её разум.
А все тирании пусть дьявол возьмёт
Со всеми тиранами разом.

Внутренние и внешние границы политической свободы определяются требованием бережного отношения к внутреннему миру человека. Человеческое достоинство — предел каких-либо ограничений свободы при любых обстоятельствах и со стороны любой державы мира. Ведь основное предназначение политической свободы в государстве как раз и состоит в том, чтобы уберечь, оградить, прикрыть достоинство граждан от любых поползновений и посягательств со стороны грубой силы, в роли коей часто и бесцеремонно выступает именно публичная власть. В данном случае речь идёт о концепции так называемой «негативной свободы». Согласно её постулатам, свобода увеличивается до максимума сведением к минимуму вмешательства государства в частную, приватную жизнь человека, в мир его мыслей, чувств, личных дел и среды обитания. Государство на первых этапах формирования этой концепции неизменно рассматривалось в качестве главного врага свободы. К борьбе с этим врагом призывали лучшие умы человечества. Подобное понимание свободы как независимости от государственного принуждения и легло в основу правовой традиции англосаксонских народов. В поэтической форме эту традицию борьбы за свободу обессмертил английский поэт Джордж Байрон (1788–1824):