Философия достоинства, свободы и прав человека

В понятийной связке — свобода и права человека — исходной и базовой, с исторической точки зрения, выступает категория «свободы», появившаяся, по утверждению некоторых правоведов, ещё в Древнем Шумере, царь которого в далеком XXIV веке до н. э. подарил «свободу» своим подданным. Каждый народ на разных этапах своей истории по-разному переживал и толковал своё восприятие свободы. Так, в России в силу её специфической истории утвердилось восприятие свободы в качестве права беспрепятственно покинуть своё место преимущественного пребывания. Этот вывод в определённой степени нашёл своё подтверждение в трудах отечественных историков, которые заметили, что в Российской империи всегда бытовало отличное от западного мира понимание свободы: не как права творить и утверждать свои ценности, а как право уйти, ничего не оставляя после себя. Заметим: не борьба за свободу, а её поиск на новом месте обитания стал отличительной чертой национального характера большинства населения империи. Последнее, очевидно, и стало одной из основ традиции невежества, у которой со всей очевидностью открылось некое второе дыхание в процессе отечественной приватизации: уйти, уехать, эмигрировать, прихватив с собой чужое — общенародное — добро, ничего при этом не утверждая и, разумеется, не созидая. У этой традиции, если внимательно присмотреться, не только глубокие корни, но и весьма ядовитые побеги.

Толковый словарь знаменитого российского языковеда Владимира Ивановича Даля (1801–1872) определяет свободу как «свою волю, простор, возможность действовать по-своему, отсутствие стеснения, неволи, рабства, подчинения чужой воле». Очевидно, что подобное понятие свободы, сложившееся в отечественной истории и ставшее частью менталитета нашего населения, в полной мере отдает своеволием, легко переходящим в произвол без границ, без ответственности, без каких-либо табу посягать на чужое достоинство, имущество и жизнь. Как едко заметил по сему поводу один отечественный сатирик: наша свобода напоминает ему светофор, у которого все три цвета горят одновременно. Свобода в таком понимании может в любой момент обернуться ничем не ограниченным разгулом насилия, бесчинств и разрушений по отношению к установленному порядку и соблюдающим его приверженцам. Такой свободой можно было бы наслаждаться, разве что прогуливаясь по вымощенным благими намерениями дорогам Дантова ада. Да и там, вероятно, необходимо соблюдать особые меры предосторожности, чтобы не попасть вне очереди в близкипящий котёл, любезно обслуживаемый твоими соседями, коллегами, однокурсниками, единоверцами, сопартийцами и другими категориями весьма услужливых соотечественников по аду. Здесь даже злой гений автора знаменитой книги «Государь» Никколо Макиавелли выглядел бы жалким дилетантом.

Но даже теоретический макиавеллизм не в силах был предвидеть тот разгул террора, который несла в себе только одна Великая французская революция. Вероятно, это одна из причин, почему практический ум Наполеона позволил ему обронить следующую реплику: «Я перечитываю Макиавелли всякий раз, когда позволяют мои болезни и занятия, и всё более убеждаюсь, что он — профан». Но и тот и другой, как говорится, перевернулись бы в гробу, если бы узнали о мучениях и унижениях несчастных обитателей огромной человеческой резервации под названием Архипелаг ГУЛАГ.

Изуверское понимание свободы во всей его разнузданности и бесчеловечности явил всему миру большевизм — единственный узнаваемый и вызывающий ужас во всем мире продукт отечественного производителя. Ни художественному гению, творцу бессмертного полотна «Сон разума рождает чудовищ» Франциско Гойя (1746–1828), ни гениальному писателю-провидцу, автору «Бесов», Ф.М. Достоевскому не хватило бы творческой фантазии, чтобы обрисовать картину разрушений собственной культуры, религии и государственности, массовых убийств своих соотечественников, на которые с небывалым фанатизмом и воодушевлением пошло преступное население большевистской империи под руководством своих главарей. Большевизм по своей политической природе явился ярким примером злоупотребления словом «свобода», осуществлённого невежественными, агрессивными и жестокосердными людьми. Большевизм — это жуткое психопатологическое, идеологическое и институциональное проявление свободы в её стихийном подкорковом национальном восприятии и проявлении, подобно тому как итальянское — прорвалось в фашизме, а немецкое — в нацизме.