Философия достоинства, свободы и прав человека

Впрочем, украинцев хватало с избытком везде, как среди заключённых, так и среди персонала концентрационных лагерей советской империи, о чём вспоминал в своей книге «Всё потерять — и вновь начать с мечты…» в прошлом один из таких заключённых, а впоследствии известный советский золотопромышленник Вадим Иванович Туманов: «Много шуток в свой адрес вызывали украинцы. Их было одинаково много как среди заключенных, так и среди лагерного начальства, охраны, надзирателей… На Колыме сидело очень много украинцев, которые во время войны на оккупированной немцами территории были старостами, комендантами. Получив после войны по 25 лет за измену Родине, они сидели в колымских лагерях и, естественно, многие возмущались, почему их посадили. Заключенные часто посмеивались над ними, произнося с украинским акцентом: «Ну за шо ж мэнэ двадцать пьять рокив далы? Я ж тильки в душегубце дверцы загепывал». Особо подтрунивали над западными украинцами: будто бы они спрашивали, когда их призывали в армию: «Пулемет свий брать, чи державний дадуть?» — потому что у всех было оружие, и уж кто не любил Советскую власть по-настоящему, то это «западенцы». Думается, что это лишь ещё одно, но весьма яркое подтверждение того прискорбного факта, что преимущественно украинцы в равной степени с полной отдачей своих сил обслуживали концентрационные лагеря, как нацистской Германии, так и большевистского СССР, что, впрочем, не помешало большевистскому руководству в лице Н.С. Хрущёва 17 сентября 1955 года издать Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.», в результате которого выпущенные на свободу коллаборационисты-прислужники гитлеровской Германии стали одной из самых надёжных опор советской власти на территории УССР. Полагаю, что именно на носителях предательства и продержалась столько десятилетий бездушная большевистская империя.

Продолжая эту тему о подлинном отношении украинцев к правам человека в советской империи в одной из своих публикаций поведал писатель В.А. Коротич, подчеркнув, что «если в России был некий выбор и полоса диссидентства простиралась между националистом Солженицыным и космополитом Сахаровым, то на Украине был один только полюс, националистический. А я, украинский писатель, никогда не был националистом, соглашаясь с философом Владимиром Соловьевым, что национализм развращает народ так же, как эгоизм — отдельного человека». На весьма специфическое участие украинцев в правозащитном движении в СССР обращал внимание и известный советский диссидент В.Д. Малинкович. В частности, он писал, что, «за редким исключением украинские диссиденты правозащитниками не были. Когда на годовщину Хельсинской группы нам вручали ордена, они сами признались, что использовали ее лишь как форму борьбы за независимость». («2000». - N 30–31, 18.07.2008 г.).

«Независимость», однако, как стало очевидным со временем, понималась ими исключительно, как право с помощью административного ресурса (методов государственного принуждения) навязывать свою волю, традиции, стереотипы поведения и язык представителям других народов, исконно проживавших на той территории, которая после дезинтеграции СССР осталась под юрисдикцией Украины. Иными словами, независимость по-украински свелась к нарушению прав человека независимо от какого-либо иного центра государственной власти, в данном случае СССР. При этом в борьбе за подобную «независимость» не чурались прямого обмана, камуфлируя свою замешанную на этнических чувствах идеологию в легкий флер общечеловеческих ценностей.