Философия энтропии. Негэнтропийная перспектива

Это состояние возрождения, примирения с самим собой, вечного наслаждения. Но из последовательной негэнтропийной перспективы можно сказать, что наряду с другими стратегиями социального освобождения подход Маркузе, несмотря на все свои достоинства, ограничен и недосказан как раз настолько, насколько он определен экономикой и теми аспектами природы, которые мы называем слепыми, инертными. Даже если бы удалось решить проблему отчужденного труда, действительно освободить (т. е. дать ему метафизические коннотации) время (как физическое понятие), преодолеть «дополнительное угнетение», созданное классовым обществом, все же сила биологического и физического давления, при условии, что игнорируются или недооцениваются глубинные энтропийные принципы, не только бы продлила разочарование, но обратила бы в итоге человечество в прах и пепел.

Ирония в том, что мы своим освобожденным, подлинным творческим Эросом, сосредоточенным на нас самих, а не на более обширном природно-космическом освобождении, только ускорили бы этот конечный крах: из энтропийных закономерностей следует, что количество событий в универсуме конечно, поэтому своей локальной многомерностью мы бы их только разворошили, разожгли их скрытые потенциалы, тем самым приближая их, сами того не желая, к конечному уничтожению.

«Хитрость разума», но с негативным знаком, одержала бы конечную победу. Если в социально освобожденном мире за этим не последовала бы новая, космическая революция, такой сценарий был бы на самом деле наиболее естественным. Были бы созданы предпосылки для разрушения мира. Подобно какому-то солнцу, истратившему запасы водорода в своем ядре и перешедшему к фузии водорода в коре вне ядра, наша цивилизация в планетарном творческом крещендо, освобождаясь от внутренних противоречий, превратилась бы в своего рода красного гиганта. Подобно неотвратимо угасающей и в конце концов гибнущей звезде, поскольку интенсивность ее сияния не сопровождается ее расширением, человечество – при оптимальном сценарии, игнорирующем и недооценивающем масштаб сил энтропии – засияло бы все ярче, становясь величественным и возвышенным, хотя, сами по себе, его сияние, величина и возвышенность сопровождались бы не увеличением начальной энергии, а только ускоренным расходом существующей. Если бы мы объективировали большую мудрость, чем наши звездные прародители, мы смогли бы избежать судьбы солнц, превратившихся в белых карликов или суперновые звезды. Но чтобы справиться, нам необходимо преодолеть одномерную многомерность (назовем ее так) и в конце концов по настоящему ответить на вызов из вызовов, который бросает нам универсум.

Энтропия и теории конца

Бесспорно, субъекты и их свободное время, семейную жизнь, мышление, действия, ощущения, опыт, стиль жизни, модусы системы ценностей и верований, идентичность, символику значения, вкус, потребление и т. д. определяют язык, социальные институции и культурные образцы. В этом смысле культура является медиумом инвенции, духовности, творчества. Однако, определяемая данным экономическим, социальным, цивилизационным порядком, она в реальном общественном контексте становится только рафинированной рамкой, узаконивающей господствующие идеологические критерии оценок и коммуникации. Несмотря на свою эмпирическую и рациональную основу наше сознание в какой-то степени обусловлено культурными условностями, которые сегодня идеологизированы более, чем когда-либо. Поэтому, чтобы противостоять собственным предрассудкам, необходимо неустанно разбивать коды культуры. Без этого мы не только не распознаем разнообразные энтропийные воздействия, тем самым оставляя их без ответа, но усилим их своей деятельностью, будем бессознательно подрывать основы собственной жизни.

Постмодернистские течения в философии безосновательно объявляют конец политической экономии и эры, где производство – организующая форма общества. Так имплицитно узаконивается status quo. – Заодно с объявлением конца политической экономии следует объявление конца истории, конца общественных утопий и моральной мобилизации. Ведущие интеллектуалы Запада уверены, что демократические обычаи стали цементом нашей долговечности, средством стабилизации общественных привычек. Гражданский либерализм понимается как оптимальное на сегодняшний день осуществленное политическое объединение в истории. Это объединение якобы позволяет культуре развернуться, обнаруживая ее скрытые потенциалы.