Философия футуриста. Романы и заумные драмы

Философии нет места в исламе. Философия, плод несчастного древнего мира, желавшего все преодолеть рассуждениями и построениями. Философия – это христианство и затем византизм, пошлая европейская цивилизация, вооруженная и бессильная, умирающая от сомнений. Ислам не знает сомнений, чужд игры ума, ислам прост. Он ближе всякой иной к человеку. Он человечнее и свободнее всякой иной.

Софии нет места в исламе. Завоеватель⁷, обративший ее в мечеть, вместо того чтобы не оставить камня на камне, соблазнился ее великолепием и был жертвой рекламы, которую ей сделала Византия. София-мечеть – важнейшее из исторических извращений ислама. В этой постройке, где все размеры не что иное, как посылки или образы, где всё – философия чисел, фигур и линий, нет места кораническим песнопениям. Неправда, что символы Нового Завета, сохранившиеся в нем из Старого, перешли в ислам. Ислам прежде всего первая реформа и как таковая прежде всего реакция против Софии. Оставьте христианам их словоблудие.

И одна, в сию ночь, самая торжественная служба была в Софии, и, освященная изнутри, она посылала, через отверстия своих сорока окон, длинные снопы лучей, терявшиеся на высоте⁸. Что может быть труднее, как устоять против искушения перед созданием человеческим. И, однако, Ильязд знал, что он не поддастся ни теперь, ни после, не сдастся всем этим умникам, не запутается в хитросплетениях и его взгляд останется таким же простым и безразличным.

Поэты, бродящие⁹ по долинам, учитесь у пророка. Бегите философии. Да будет ухо ваше чутким и глаз зорливым, но не думайте, что поэзия – лепка. Не думайте, что пере<д вами> резец, которым из камня медленно высекается статуя. Поэзия – ключ, бьющий из-под земли. Ислам – родник, вырывающийся из-под песка. Вода, живая вода, не стоит на месте, она бежит, и каждая минута уносит ее все дальше. Бегите труда, тяжелых обязанностей, не обременяйте себя, не изнуряйте лишениями. Да будут обязанности каждого легки. Ислам есть сад, растущий на склоне. Не забудьте, что кроме роз, надо сеять в нем лень. Что розы растут на солнце, что почва плодородна, что прожить жизнь в саду, лежа на солнцепеке, человечнее, чем хлопотать в городах и ломать себе голову над проклятыми вопросами. Не думайте, и проклятые вопросы разрешатся сами собой. Да будет ваша жизнь приятной и легкой.

Все религии были созданы, чтобы связать человека, один ислам – чтобы человека освободить. Религия каждого по себе, религия, где значение духовенства ничтожно, где нет традиции, нет толкования, нет тайного смысла, так как мудрость не играет никакой роли. До ислама религии учили, что мир есть проявление Божественной Мудрости, Софии, ислам впервые презрел это миропонимание. Впервые то, чем Моисей столь кичился, чем хвастали все, начиная с Еноха и до Иисуса, близость к богу, виденье бога, большее приближение к богу, оказалось не имеющим никакого значения. Весь хлам традиций, весь хлам толкований, весь хлам раскрытия, все впервые оказалось действительно хламом. Искупление, какая невыносимая дичь! Зло мира есть гордыня ангелов, пожелавших рассуждать. Дьявол – резонер, вот его главный недочет. Не рассуждайте, не пытайтесь проникнуть в тайны, так как тайн никаких нет, не мечитесь, не думайте, что мир сложен, так как он прост, так как он результат божественного вдохновения, божественной прихоти, создан так себе, ради создания, и земной путь не греховен и не страдания, а просто всякий живет, как живется, и только.

“Нет, нет, тысячу раз нет, рассуждения и доказательства Синейшины не стоят и ломаного гроша, – повторял вслух Ильязд, – оберегать Айя Софию как величайшее достояние ислама, что за глупость”. Да и Стамбул вовсе не фигурирует среди священных градов ислама. Это стремление раздуть вопрос о Софии – результат простой реакции против вековой болтовни русских. И если в христианстве Софии надлежащее место, так как Новый Завет есть завет Софии, в конечном счете, и вся мистерия, в которой Иисус и ученики были только актерами, но мы не знаем ни сочинителя, ни режиссера, если таковым не был Предтеча и если сочинителями не были волхвы и весь Новый Завет – мистерией, сочиненной для доказательства астрологии¹⁰, то претензии мусульман – просто вопрос самолюбия, и только. Нет, к черту эту уродливую махину! Нечего и говорить о ее возврате – и почему грекам, почему русским? ну, все равно, христианам? – и нелепо ее держать в исламе, извращая ради постройки, довольно-таки эклектической и весьма сомнительного вкуса, религию и делая из этого камень преткновения, восстаний, войн, боен и черт знает чего. Не правильнее сделать то, что должен был сделать еще Завоеватель?