Читаем Философия и христианство. Полемические заметки «непрофессионала» полностью

Приведем комментарии В. И. Мельникова к некоторым позициям. Например, комментарий к первому признаку: «Молчит философия и о путях решения многих современных вызовов, влияющих не только на прогресс, но и на выживание человечества. Сюда прежде всего следует отнести проблемы экологии, терроризма, мирового экономического кризиса, религиозных конфликтов, расслоения общества, падения нравов и роста насилия в обществе и многих других. Конечно, философия исследует проблему добра и зла, но почему-то добра в мире становится все меньше, а зла все больше. То есть влияние философии на эти проблемы по сути нулевое».

А вот раскрытие второго признака: «Но кто может сказать, что крупнейшие открытия и прорывы современности (генетика, кибернетика, космогония и космология, ядерная физика) были сделаны под влиянием философии? Скорее вопреки, а не благодаря. Во всяком случае, такая незыблемая константа философии, как “материя”, совершенно не предполагала своего превращению в энергию. Или информационный взрыв современности не явился следствием ни одного из законов философии в лице какого-либо философского направления или школы. Ну а генная инженерия 35 лет ждала своего вторичного открытия при явном непонимании ее как философами, так и ботаниками с биологами. Причем последние поняли и начали ее обобщать и исследовать на несколько десятков лет раньше, чем философия».

А вот наконец обобщающая оценка состояния философии, приводимая автором рассматриваемой работы и свидетельствующая о ее кризисе: «Практически отсутствует общее поступательное движение в развитии философии. Философия напоминает некоторый турбулентный поток (если не сказать хаос) новых идей, теорий, точек зрения, позиций и т. д.»[22].

Приведу собственные комментарии к признакам кризиса. Для тех, кто поддерживает иллюзию, что философия – наука, хочу напомнить: важнейшим признаком сферы умственной деятельности, претендующей на звание «науки», является наличие открытых законов. А закон (в науке), как меня учили почти полвека назад на уроках философии, – это устойчивые причинно-следственные связи. Задаю конкретный вопрос: какие законы открыла философия? Все, что мне удалось найти на эту тему, сводится к следующему.

Во-первых, три закона диалектики, сформулированные Гегелем: закон единства и борьбы противоположностей; закон перехода количественных изменений в качественные; закон отрицания. Указанные три закона диалектики вошли в обращение более двух веков назад. Кстати, они вошли в качестве «ядра» в учебники марксистско-ленинской философии (диалектический материализм). Не без морально-политической поддержки марксизма-ленинизма эти законы стали всемирно известными.

Во-вторых, законы логики. Все эти законы появились еще в античной философии. Например, Парменид сформулировал закон достаточного основания и закон тождества; Аристотель – закон исключенного третьего, закон противоречия. Парменид, между прочим, жил и творил за пять веков до Рождества Христова, а Аристотель – за три с половиной. Спрашивается, а какие законы открыла философия как «наука» за последние, скажем, сто лет? – Никаких. Разве это не проявление бесплодия современной философии? Разве это не свидетельство ее глубочайшего кризиса?

Особенно хочу остановиться на четвертом из списка признаков кризиса, приведенного выше. Усиление философского «плюрализма» проявляется прежде всего в том, что количество разного рода философских школ, теорий, гипотез, мнений растет в геометрической прогрессии. Все это очень напоминает процесс дробления протестантизма на множество толков и течений, который начался в эпоху Реформации и до сих пор продолжается[23]. Один философов пошутил, что если дело пойдет такими же темпами, то скоро в мире будет 7 миллиардов философских теорий и мнений (по числу жителей на планете).

Видимо, свобода мысли в философии сегодня не имеет никаких ограничений. Ни моральных, ни юридических, ни экспериментально-практических. Действительно, 99, 9 % всех теорий нельзя проверить на практике (в том числе экспериментально). Следовательно, их нельзя ни подтвердить, ни опровергнуть. Кстати, именно по этой причине сегодня пошла мода на лукавое словечко «гипотеза» (впрочем, его могут заменять похожими терминами: версия, предположение, мнение и т. п.). Гипотезу нельзя ни доказать, ни отвергнуть, а ответственность автора гипотезы нулевая. Гипотеза – это что-то наподобие фантазии или поэзии (причем поэзии второсортной). Гипотеза освобождает ее автора от необходимости формулировать законы или хотя бы закономерности. Итак, торжество философской свободы и безответственности.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917–1920. Огненные годы Русского Севера
1917–1920. Огненные годы Русского Севера

Книга «1917–1920. Огненные годы Русского Севера» посвящена истории революции и Гражданской войны на Русском Севере, исследованной советскими и большинством современных российских историков несколько односторонне. Автор излагает хронику событий, военных действий, изучает роль английских, американских и французских войск, поведение разных слоев населения: рабочих, крестьян, буржуазии и интеллигенции в период Гражданской войны на Севере; а также весь комплекс российско-финляндских противоречий, имевших большое значение в Гражданской войне на Севере России. В книге используются многочисленные архивные источники, в том числе никогда ранее не изученные материалы архива Министерства иностранных дел Франции. Автор предлагает ответы на вопрос, почему демократические правительства Северной области не смогли осуществить третий путь в Гражданской войне.Эта работа является продолжением книги «Третий путь в Гражданской войне. Демократическая революция 1918 года на Волге» (Санкт-Петербург, 2015).В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Леонид Григорьевич Прайсман

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР
К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

Северная Корея, все еще невероятно засекреченная, перестает быть для мира «черным ящиком». Похоже, радикальный социальный эксперимент, который был начат там в 1940-х годах, подходит к концу. А за ним стоят судьбы людей – бесчисленное количество жизней. О том, как эти жизни были прожиты и что происходит в стране сейчас, рассказывает известный востоковед и публицист Андрей Ланьков.Автору неоднократно доводилось бывать в Северной Корее и общаться с людьми из самых разных слоев общества. Это сотрудники госбезопасности и контрабандисты, северокорейские новые богатые и перебежчики, интеллектуалы (которыми быть вроде бы престижно, но все еще опасно) и шоферы (которыми быть и безопасно, и по-прежнему престижно).Книга рассказывает о технологиях (от экзотических газогенераторных двигателей до северокорейского интернета) и монументах вождям, о домах и поездах, о голоде и деликатесах – о повседневной жизни северокорейцев, их заботах, тревогах и радостях. О том, как КНДР постепенно и неохотно открывается миру.

Андрей Николаевич Ланьков

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука