Философия и социология гуманитарных наук

Председатель австрийской законодательной палаты однажды открыл заседание словами:

«Господа, я признаю наличие законного числа членов и потому объявляю заседание закрытым».

Он должен был сказать, конечно, «открытым». Чем же объясняется такая обмолвка? Это заседание не сулило ему ничего хорошего: он в глубине души желал бы видеть его уже закрытым. И вот это желание, в котором он, разумеется, никогда бы не признался, перебивает – помимо воли и сознания – ход его речи и производит искажение ее[189].

Другой пример.

Один профессор во вступительной речи собирался сказать:

«Я не в силах (Ich bin nicht geeignet) оценить все заслуги моего уважаемого предшественника»,

но вместо этого он заявил:

«Я не склонен (Ich bin nicht geneigt) оценить все заслуги», и т.д.

Таким образом, вместо слова «geeignet» (неспособен) он по ошибке употребил очень на него похожее по звуку слово geneigt (не склонен). Смысл получился совсем другой, но как раз выражал бессознательное недоброжелательство профессора к своему предшественнику по кафедре.

Сходные процессы совершаются в случаях забвения каких-нибудь слов или собственных имен. Когда мы пытаемся вспомнить какое-нибудь забытое нами название, в нашем сознании всегда всплывают какие-нибудь другие имена или мысли, имеющие то или иное отношение к забытому названию. Эти непроизвольно всплывающие имена и мысли аналогичны замещающим образам сна. С их помощью мы можем добраться до забытого. В таких случаях всегда оказывается, что причиной забвения было какое-нибудь неприятное нам воспоминание, по ассоциации связанное с забытым названием. Оно-то и увлекло в «пропасть забвения» это ни в чем не повинное название.

Вот один из таких случаев, приведенный Фрейдом.

«Однажды, – рассказывает он, – один незнакомый господин пригласил меня в гостинице выпить с ним стакан итальянского вина. Но оказалось, что он забыл название вина, которое хотел потребовать, – забыл только потому, что оно было для него особенно достопамятным. Из большого числа отдельных „заменяющих“ мыслей, которые у него всплыли вместо забытого названия, я мог сделать заключение, что название вина забыто им благодаря какой-то Гедвиге. Он не только подтвердил, что впервые пил это вино в обществе женщины, носившей имя Гедвиги, но благодаря этому воспоминанию сейчас же вспомнил и название вина. В то время, когда это происходило, он был женат и счастлив в браке, а эта Гедвига относилась к поре его холостой жизни, о которой он неохотно вспоминал»[190].

Таким образом, та же знакомая нам психическая динамика борьбы и компромиссов сознания с бессознательным проникает собою, по Фрейду, все эти простейшие явления обыденной жизни.

Дальнейшей областью применения психоаналитического метода являются идеологические образования в собственном узком смысле слова: мифы, искусство, философские идеи и, наконец, социальные и политические явления. О них – в следующей главе.

Глава VI. Фрейдистская философия культуры

•

1. Культура и бессознательное.

2. Миф и религия.

3. Искусство.

4. Формы социальной жизни.

5. Травма рождения.

1. Культура и бессознательное.