Философия имени

Краткое выражение всего своеобразия логоса в отличие от эйдоса содержится в так называемых «логических законах мышления». Основной принцип диалектики, как ясно из предыдущего, есть принцип раздельности в тождестве, или тождества в раздельности, в различии. Этим обеспечиваются жизненность и органичность диалектического предмета. Принцип логоса есть, наоборот, принцип абсолютной раздельности, без объединения в абсолютное тождество, а лишь с объединением множественного; это – принцип внешне-смыслового объединения абсолютных внеположностей. Другими словами, логос и есть дискретность, и потому самое общее понятие «бытия» для него абсолютно дискретно в отношении к отсутствию бытия; можно или только быть, или только не быть («закон исключенного третьего»), в то время как в диалектике третья ипостась как объединение «одного» и «иного» как раз есть то tertium, среднее между бытием и небытием, которое чуждо природе логоса. Равным образом если можно только быть или только не быть, то это самое действительно, как очевидно, и верно и для бытия любой вещи или элемента ее. Если нет вообще среднего между бытием и небытием, то нет среднего между бытием вещи A и ее небытием («закон тождества»), равно как и между бытием любого момента вещи A и его небытием («закон противоречия»). Всё это совершенно иначе в эйдосе. Для «логического», т.е. формально-логического, сознания эйдетическая цельность необходимым образом распадается на антиномии. Таковы эти антиномии абсолютной единичности и множественности, когда A есть A и в то же время вся совокупность других B, C, D, E.., связанных с этим A, вечности смысла и движения его и т.д. Детальное обсуждение и конструкция этих антиномий, однако, может входить в задачи лишь специального изложения системы логики.

Если мы припомним то, что выше было сказано об a) апофатическом моменте в предметной сущности имени, а также и о том, что последняя являет себя в b) эйдосе, который мы проанализировали в «горизонтальном» и «вертикальном» направлениях, то (55) логос, «логический» слой в предметной сущности имени должен составить c) третий, совершенно необходимый момент, кроющийся в цельном лике явленной сущности имени и представляющий собою некоторый подчиненный момент в d) энергийном функционировании эйдоса ¹⁷.

19. Эйдетически-сущностный логос и о типах меона вообще

a)

Все сказанное до сих пор о логосе предполагает второе определение сущности через абсолютный меон. Сущность как бы заново становится сущностью, уже в ином. Логос тут – метод этого определения. Но не значит ли это, что апофатический момент сам по себе требует логоса – до второго определения сущности? Мы все время исходим из предположения, что сущность должна себя саму определять, не нуждаясь ни в чем ином. Логос абсолютной меонизации содержится в сущности, но он там содержится потенциально. В актуальной форме он проявится только тогда, когда наступает это второе определение, определение в инобытии. Не значит ли это, что такой логос предполагает логос, действующий в самой сущности до второго определения сущности? Не значит ли это, что существует логос, который в самой сущности есть метод осмысления апофатической стихии на фоне уже не абсолютно меонального, а меонально-сущностного, софийного фона и, может быть, даже до него? Да, такой логос должен быть, и мы даже успели его коснуться в том месте, где говорили о различии в тождестве и прочих моментах, необходимых для конструирования категории второй ипостаси. Вторая ипостась, или эйдос в узком смысле (32), есть картина сущности, резко очерченный облик и контур сущности. И, однако, это не есть еще символ. Если мы представим себе наш второй – сущностный – логос, то и он будет не чем иным как тоже методом или формой объединения отдельных моментов этой картины в целую картину. Но поскольку мы имеем дело с сущностным логосом, он, оставаясь методом, приобретает сущностный, а, значит, и какой-то интуитивно-эйдетический характер, лишаясь чистоты и абстрактности абсолютно меонизированного эйдоса.

b)