Философия имени

Наконец, смысл рассматривался нами как алогическое становление, как изменение, как непрерывно-текучее пребывание смысла. После только что указанных способов перевода логоса абсолютной меонизации в эйдетически-сущностный логос нетрудно и здесь произвести такую же операцию. Смысл в аспекте изменяемости привел нас к конструкции умозаключения. Эйдетический логос приводит здесь к принципам алогического становления в недрах самого эйдоса. Умозаключение, говорили мы, выявляет новую подробность, в фиксируемом смысле. В эйдосе все новости даны сразу. Поэтому эйдетически-сущностный логос не может быть принципом умозаключения. Он – принцип только смыслового становления. Следовательно, то, чтó в инобытии есть умозаключение, в эйдосе есть просто непрерывная текучесть. Другими словами, алогическая изменяемость в эйдосе есть условие, необходимое и достаточное для умозаключения в логосе; это – потенция фигурности умозаключения.

e)

Везде сущностный логос есть образец и потенция логоса меонального. Софийные и символические моменты логоса также дают в сущностном логосе – потенцию софийной и символической фигурности.

f)

В целях уясняющей схематизации можно было бы рассуждать так. Мы имеем сущность. Она может быть рассматриваема как становящаяся – во-первых, в недрах самой себя, когда она из безразличной точки вырастает в цельную индивидуальную осмысленность, во-вторых же, в своем инобытии вне себя, когда она – уже как полная и определенная осмысленность – целиком или частично проявляет себя вне себя. Всякое становление предполагает материю, или не-сущее, меон (иначе будет только одно сущее, и никакого становления не получится) и, следовательно, надо различать внутри-сущностный и вне-сущностный меон, или меонально-сущностный и абсолютно меональный, меон первого и меон второго определения. Сущность, рассматриваемая как становящаяся, и в том и в другом случае отличается от сущности просто. Она значительно богаче и представляется как некая смысловая сила, как некий смысловой ток самовыражения. Эту смысловую силу самовыражающейся сущности в случае второго определения сущности, т.е. в абсолютном меонизировании, мы называем энергией сущности (30), в случае же первого, внутри-сущностного самоопределения, – эйдетическим меоном, или внутри-сущностным становлением (можно назвать это и внутри-сущностной энергией). Теперь – и то и другое есть обязательно некая отождествленность становления (внутри- и вне-сущностного) с самой сущностью. В энергии дана и сама сущность. Позволительно, однако, в энергии выделить момент специально сущности и взять одно чистое становление, которое теперь уже не будет голым и пустым инобытием (так как оно получилось в результате тождества с сущностью, и последняя даже после своего отстранения все же оставляет на ней свой смысловой след), и тогда мы получим ту же энергию, но без выполненности ее, без осуществленности. Получится голое как становления, но не сама становящаяся сущность. Это значит, что вместо энергии мы получим только потенцию сущности. Получится опять два вида потенции, одна в результате исключения сущности из абсолютного меонизирования сущности, и тут она будет тем логосом, который нам дал выведенные выше категории понятия, суждения и т.д. вплоть до стиля, другая – в результате исключения сущности из меонально-сущностного, или эйдетической энергии, и тут получится наш сущностный логос, потенция самого эйдоса, внутри-сущностная потенция, которой посвящен этот параграф. Меональный логос есть потенция энергии сущности. Сущностный логос есть потенция эйдоса сущности. И то и другое есть метод смыслового становления сущности, один раз – вне себя, другой раз – внутри себя. И там и здесь логос неотделим от энергии, хотя и отличен от нее, подобно тому как сама энергия и там и здесь неотделима от сущности, хотя и отлична от нее. Сущность – образец для энергии, энергия – для потенции, или логоса. Энергия выражает сущность; потенция, или логос, выражает энергию. Энергия – смысл сущности, логос – смысл энергии.

Так модифицируется логос абсолютной меонизации на эйдетически-сущностный логос, имея его последней своей идеальной опорой и основанием. Без него не было бы и логоса меонизированной сущности. Он есть актуальность смыслового самоохвата сущности и потенциальность для второго определения сущности, для охвата ее абсолютным меоном и рождения новых сущностей, – сущностей инобытия. Это – та антитеза к апофатическому моменту, без которой немыслимо вообще выхождение от апофатики к эйдетике.