Философия истории

Каждое поколение значительный объем информации воспринимает из прошлого в готовом виде. Такое восприятие осуществляется в процессе совместной деятельности людей и не зависит от сознательной ориентации индивида.

Обнаружив зависимость настоящего от прошлого, философия XIX века обосновала вывод относительной обеспеченности истории как процесса преемственности поколений. Этому процессу сопутствует определенные явления. Одно из них — это социальная амнезия. Опыт XX столетия демонстрирует, что в ряде случаев общество может страдать утратой исторической памяти, так же как это происходит с отдельным человеком. Амнезия больше чем простое забывание. Забывший может помнить о том, что он знал, а потом забыл, ибо сам факт прежнего знания не уходит из памяти. Что касается амнезии, то она связана с забвением самого факта прежнего знания. Страдающий амнезией не осознает своей забывчивости. Социальная амнезия означает, что из истории порой выпадают целые пласты информации о прошлой жизнедеятельности людей. Общество утрачивает ту или иную часть своего наследия и при этом не осознает своей утраты. Тем самым происходит разрыв исторической связи настоящего с прошлым, нарушается преемственность.

В связи с явлением социальной амнезии следует обратить внимание на факт, сыгравший исключительную по своим отрицательным последствиям роль в судьбе отечественной культуры. Речь идет о высылке в 1922 году большой группы интеллигенции и, прежде всего гуманитарной. Труды высланных, как и репрессированных замалчивались или упоминались через призму негативной оценки. В библиотеках они проходили по реестру «ДСП» (для служебного пользования) и для рядового читателя оставались недоступными.

Нынешняя Украина с трудом преодолевает последствия «выпадения» культурного наследия, которое с полным основанием может быть признано одним из самых трагических примеров социальной амнезии.

Второе явление связано с проблемой глубинных механизмов цивилизации, ее сохранности. Катастрофы XX века по своим последствиям оказались столь разрушительными, что заставили многих мыслителей по-новому взглянуть на процесс мирового развития. Если военное противоборство предшествующих веков в силу его локальности и относительной незначительности последствий могло быть истолкованы Г. Гегелем в качестве своеобразной платы за прогресс, то применительно к первой и второй мировым войнам XX века такое истолкование выглядело бы кощунством. Реальностью стала угроза человечеству, что ставит под сомнение концепцию гарантированного осуществления истории. Реальная угроза человечеству требует иного взгляда не только на историю XX века, но и на историю вообще. Актуализируется вопрос о том, что есть история, если она не процесс, который осуществляется сам по себе.

В прошлом, как и сегодня, жили и творили конкретные люди. Они совершали вполне определенные поступки, реализуя собственную индивидуальность с ориентиром на осуществление своих интересов. Точно также как и отдельные лица, целые народы обнаруживают в истории свою индивидуальность. Если попытаться убрать из истории жизнь с ее индивидуальными особенностями, то можно получить голую схему (абстракцию), но не историю. Демонстрация отрицания истории оборачивается самоотрицанием (См.: Философия истории: Антология. — М., 1995).

В истории есть нечто священное. Нужно попытаться понять прошлое человечества как свое собственное. Только тогда можно преодолеть в себе самом пустоту уединенности и обрести богатство мировой исторической жизни в себе, в своей собственной личности, ощутить всю сопричастность к истории и свою сродность с историей.

Такой подход позволяет определить сущность «исторического» как внутреннее приобщение судьбы личности и каждого поколения к судьбам истории, как живое отношение между поколениями, их взаимосвязь, как духовное общение. Нерушимость исторического процесса покоится на способности людей к взаимодействию, взаимопониманию, коммуникации между представителями разных эпох, поколений, культур. Там, где отсутствует внутреннее приобщение судьбы личности и каждого поколения к судьбам истории, там осуществимость истории как преемственного процесса будет поставлена под угрозу. Там нужна не история, как взгляд из прошлого в будущее через настоящее, а осуществление принципа «здесь и только сейчас» с ценностным ориентиром «после нас хоть потоп».

Сущность исторического раскрывается через понятия, фиксирующие связь каждого человека с тремя измерениями исторического времени: прошлым, настоящим и будущим. Это духовное родство и братство поколений, а также мера ответственности не только за сегодняшний день, но и за то будущее, знаки которого прослеживаются в прошлом, а осуществляются в настоящем.