Философия как духовное делание

Но ясность и отчетливость уже ничем не обеспечивается – возникая в результате счастливой комбинации преподавательского таланта и способностей ученика.

Казалось бы, что можно добавить к этому определению знания? Не все ли сказано? И вот необходимо признать, что в действительности этим определением сказано слишком мало, и притом, может быть, не сказано самого существенного. Почему же? Тот, кто ясно и отчетливо представляет себе что-либо определенное и помнит раз представленное, может быть лишен подлинного знания истины о предмете. Ему может не хватать: во-первых, подлинного знания, во-вторых, предметного знания, в-третьих, истинного знания. Так, например, ученик или ученица, отчетливо выучившие по учебнику Крюковского и Товстолеса (рек.), что «право в субъективном смысле есть совокупность правоотношений», не имеет ни подлинного, ни предметного, ни истинного знания.

Итак:

1) Что такое подлинное знание.

Всякое знание в истинном смысле слова есть реальное, активное отношение души к объективному, предметному обстоянию. Следовательно, прежде всего, это есть отношение души к предмету. Что такое предмет? Какого рода отношение? Почему души, а не сознания только?

а) Что такое предмет? Под предметом я разумею любую содержательно определенную реальность (фрагмент реального мира), как она существует на самом деле. Это означает, что я противопоставляю предмет изучающей и знающей души тому, что́ она о предмете воображает, и тому, что она о предмете знает. Сказав «противопоставляю», я оговариваюсь: между предметом и душою нет качественной, непроходимой бездны, но нет и первоначального тождества.

Нет качественной бездны:

трансцендентная теория познания;

учение Канта о вещи в себе;

учение о потусторонности предмета, недоступности;

субъект искажает предметное обстояние своим познавательным восприятием.

То, что объективно есть – и то, что для субъекта есть, – расходится в корне и безнадежно, т. е. предмет, как он есть на самом деле, непознаваем.

Для нас: сущность права, как она есть на самом деле, непознаваема – снимаются все юридические науки, и все преподавание права, и вся методика законоведения.

Нет и первоначального тождества:

имманентная теория познания;

смешение содержания сознания с предметом;

то, о чем знается, и то, что́ о нем знается, не различается;

то, о чем знается, и есть то самое, что́ знается;

предмет исчерпывается тем, что содержится в душе под этим названием.

Грубая ошибка и плачевные последствия, воображаемый образ вещи выдается за вещь, гипотезы о мире – за реальный космический процесс, почувствованное от музыки волнение – за содержание музыкальной пьесы, желанные свойства Божества – за природу самого Бога в праве; субъективное, может быть, неверное, извращенное, больное переживание права – за подлинную сущность права (такова теория Петражицкого: право – это то, что кому покажется правом или переживается – может быть, сослепу, сдуру, стемну – как право).

В противоположность этому:

душа не совпадает с предметом искони, так что мышление бытия не бытию мыслимого (Риккерт);

или не так плохо – мыслимое бытие сущее бытие (Гегель, Гуссерль, etc.);

или в этом роде – воображенное бытие сущему предмету, etc.

Но так: предмет, как он есть на самом деле, может быть познан душою, стать ее содержанием – через адекватное испытание, интуицию, мышление.

Час II

Итак, мы установили: знание есть реальное, адекватное отношение души к объективному предметному обстоянию; предмет же есть любая содержательно определенная реальность, как она существует на самом деле. При этом: между предметом и душою нет качественной непроходимой бездны, но и нет первоначального тождества; предмет, как он есть на самом деле, может быть понят душою, стать ее содержанием – через адекватное испытание, интуицию, мышление.

b) Итак, прежде всего: испытание, опыт (не эксперимент – нарочно, изоляционный опыт).