Философия Х. Патнэма

Итак, формулируя новую концепцию истины, Патнэм видел свою задачу в том, чтобы, с одной стороны, сохранить определенные "реалистические интуиции", а с другой – удовлетворить требованиям, предъявляемым современным уровнем философско-методологического исследования науки к трактовке истины. Иначе говоря, он попытался сформулировать концепцию, которая преодолевала бы трудности, оказавшиеся столь серьезными для корреспондентной теории истины. В определенном смысле ему это удалось. Во-первых, определив истину как (идеализированную) рациональную приемлемость, то есть связав ее понимание с условиями оправдания (или подтверждения), Патнэм тем самым включил в определение истины критерий ее установления. С его точки зрения, истинно то, что рационально приемлемо, а рационально приемлемым является то, для принятия чего имеются определенные основания (условия оправдания). Это означает, что в концепции истины Патнэма разрешается проблема критерия – камень преткновения для корреспондентной теории истины. Во-вторых, в концепции Патнэма оказывается снятой и другая серьезная для данной теории проблема, а именно – природа отношения соответствия, поскольку отношение между мышлением и языком Патнэм описывает в терминах отношения между знаком (словом) и обозначаемым (некоторым элементом мира, структурированного концептуальной схемой языка), и в этом контексте это отношение утрачивает свою "таинственность". Более того, с точки зрения Патнэма, таких отношений между языком и миром может быть множество, что обусловлено возможностью различных концептуализаций реальности. Преодоление указанных трудностей образует важное достоинство концепции истины Х.Патнэма. Однако, с другой точки зрения, мы видели, какой ценой был достигнут этот результат. Патнэму пришлось ввести допущение об эпистемически идеальных условиях оправдания (или об идеальной теории рациональности), которое делает его концепцию не менее уязвимой, чем корреспондентная теория истины. Действительно, как мы можем обосновать наличие конвергенции представлений различных культур о рациональном к идеальной теории рациональности? И почему мы должны допустить эпистемически идеальные условия оправдания, если в каждом конкретном случае мы обладаем только ограниченными условиями? На эти вопросы концепция внутреннего реализма Патнэма не дает никакого определенного ответа. С точки зрения корреспондентной теории истины, конвергенцию в развитии научного знания (включая и развитие представлений о рациональном) можно объяснить стремлением человека все более адекватно отобразить в своих теориях объективную реальность. Идея соответствия и является тем стержнем, благодаря которому получает оправдание представление о преемственности и последовательности в развитии научного знания. Однако Патнэм отбрасывает идею соответствия и тем самым отказывается от такого объяснения. Кроме того, преодоление указанных трудностей было достигнуто, как мы видели, в ущерб внутренней согласованности концепции интернализма: противопоставляя свою позицию метафизическому реализму, Патнэм так формулирует ее основные положения, что они говорят в пользу понимания им истины как некоторого вида когерентности наших представлений друг с другом. С другой стороны, стремясь избежать обвинения в релятивизме, он, по существу, вносит такие уточнения и дополнения, которые свидетельствуют о множестве точек соприкосновения между внутренним реализмом и корреспондентной теорией истины.

Однако здесь возникает вопрос: удалось ли Патнэму при этом сохранить "реалистические интуиции", удалось ли ему остаться на реалистической платформе? Среди философов не существует единого мнения на этот счет. Когда вышла в свет книга Патнэма "Разум, истина и история", многие усмотрели в ней отказ от реалистической позиции и даже более того – охарактеризовали новую концепцию истины Патнэма как антиреализм. В работах многих авторов, сохраняющих приверженность научному реализму, упоминание имени Патнэма сопровождается не иначе как эпитетами "оппортунист", "ренегат" и т.д. Однако есть немало философов, которые полагают, что Патнэм остался сторонником реализма, а его новая концепция истины является лишь более адекватной и гибкой версией этой доктрины.

С одной стороны, нельзя не признать, что и та, и другая точка зрения имеет под собой основания в силу определенной внутренней несогласованности концепции истины Патнэма. Так, те исследователи, которые квалифицируют эту концепцию как антиреализм, могут указать, что Патнэм, будучи непримиримым критиком корреспондентной теории истины, отвергает тем самым то, что является ядром доктрины научного реализма. Более того, при понимании истины как некоторого вида когерентности наших представлений друг с другом теряет свой смысл допущение о существовании объективного мира, независимого от человеческого сознания.