Философия. Книга вторая. Просветление экзистенции

Как реальное отношение к Богу есть недоступная философскими средствами безусловность религиозной деятельности, так активное созерцание составляет содержание в безусловности внутренней деятельности и деятельности в мире. Действительность бытия лишь в той мере живо присутствует для самосознания во внутренней жизни и в целесообразности, насколько деятельность благодаря созерцательному ее исполнению достоверно знает шифровый характер существования. Поэтому и этической безусловности также знакома некая деятельность без цели, в которой она через чтение шифров приближается к сокровенности трансценденции, не будучи в состоянии в этом чтении что-либо знать или видеть без покрова. В смысле моих действий, так же точно как и в противоречащем и чуждом смыслу, говорит трансцендентная действительность, не говоря, однако, по-настоящему, ибо она в своей неизменной сокровенности вновь и вновь сваливает все на индивидуально экзистирующего, даже если этот экзистирующий индивид мгновениями и полагает, впрочем сказуемо этого не зная, что она как бы ведет его в жизни.

3. Безусловность в нежелании.

- Безусловное воление во временном существовании тесно связано с нежеланием. Только на пути, ведущем через торможение и исключение, экзистенциально возможно явление существования. В конечном счете не что иное, как надлом в существовании, делает возможным нежелание (Nichtwollen) как волю к уничтожению.

В области биологического структура рефлексов становится объективно возможна только благодаря включению торможений как взаимно подходящих реакций некоторого целого. Психологически одно влечение ограничивает другое: страх дает силу отказаться; торможение есть функция в имманентной игре взаимно обусловливающих друг друга душевных сил. В существовании человека с самого начала играют существенную роль запреты, истоки которых изучают биология, психология и социология, коль скоро в этих эмпирических взаимосвязях они имеют доступные для наблюдения эффекты и применение. Табу, боязнь мыслимого или переживаемого нечувственного, избежание, аскеза - это активность, обращенная против своего собственного существования. Человек приносит жертвы, которые отчасти бывают понятны как обусловленные: как магические средства понуждения богов, как пути к удалению зла, как социологическая функция; однако эти жертвы не могут быть исчерпывающе поняты из этих условий.

Безусловность в нежелании, в конечном счете, обоснованию не поддается. Как формальная воля к свободе безусловность есть возможное отрицание всего существования, как путь обретения точки опоры вне мира - и, как такой путь, становится пустой. Как воля к порядку она есть воля к мере и ограничению, не к отстранению, но к построению существования в единстве некоторого целого, а потому дисциплина и оформленность - и как таковая она скоро перестает быть безусловной, в пользу всесторонних обусловливающих соотношений в некотором принятом на веру универсальном целом. Она, как исключение в обязанности целому (Auschliessung in der Bindung an das Eine) есть явление экзистенции в ее историчности. Она как воля к уничтожению есть направление к трансценденции: в мировом существовании как совершившемся отпадении есть некая ошибка; нечто должно абсолютно не быть; безоговорочная аскеза, универсальное отрицание становится открытостью для безмирной трансценденции (weltlose Transzendenz).

Безусловность такого «нет» вопреки существованию обращается к трансценденции или через существование как принадлежащее к ней существование, - в исключении возможностей, - или же без существования, - в абсолютном уничтожении. В безусловном нежелании есть глубина отрицания, на недосягаемом дне которого и самое избрание существования только и может стать явлением экзистенции, соотнесенной со своей трансценденцией, витающим бытием, находящим себе опору там, где никогда не может быть приведено к чувственной или мысленной достоверности для сознания вообще то, что подлинно есть.

Деятельность в мире

Мир как порожденный людьми мир есть равным образом и хаос беспорядочно кружащегося движения индивидов, и слаженность человеческого порядка. Мировое существование, пребывающее в совершенном разладе с собой, в котором разве только герой способен был бы создать всецело из себя самого некий автономный порядок для себя и своих, - вот крайнее представление об этом мире. Отдельному человеку не дано сверхчеловеческого величия; вынужденный обходиться только своими силами, он мог бы стать не более чем зачатком нового мира.

Однако человек не удовлетворяется миром как упорядоченным существованием, в жизни которого содействует и он. Его деятельность в обусловленности и относительности всех предметов пожеланий (W"unschbarkeiten) и целей хотя и способна поддержать и распространить существование, но не в силах доставить действительность возможной экзистенции в существовании. Только безусловно действуя в мире, человек обращен к таким мировым целям, в которых он, превыше их самих, осознает смысл.