Философия: Кому она нужна?

Не принимая «долгов» мистицизма или навязанных обязательств, он – человек, тщательно следящий за выполнением им самим выбранных обязанностей. Обязательство выполнять свои обещания – один из самых важных факторов в межличностных отношениях, который ведет к взаимной уверенности и делает любое взаимодействие возможным. Все же заметьте элемент опасного влияния Канта: в цитате из словаря личное обязательство дано как презрительная сноска; источник «долга» определяется как «указания сознания, уважения, права или закона», а источник обязанности – как «предписания узуса, обычая, приличия»; и только потом, вдогонку к основной мысли: «…выполнить конкретное, особенное и часто личное обещание или соглашение…» (курсив мой). Личное обещание или соглашение – единственно допустимое, обязательное обязательство, без которого никакое другое не появилось бы.

Принятие полной ответственности за выбор и действия (а также их последствия) требует так много моральной дисциплины, что многие пытаются этого избежать, сдаваясь тому, что они считают легкой, бессознательной и бездумной безопасностью морали «долга». Они усваивают урок, но часто уже слишком поздно.

Приверженец причинности сталкивается лицом к лицу с реальностью без необъяснимых оков, навязанного бремени, невыполнимых требований или сверхъестественных угроз. Его метафизический подход и ведущий моральный принцип лучше всего демонстрирует старая испанская пословица: «Бог сказал: “Бери что хочешь и заплати за это”». Но чтобы знать собственные желания, их значение и стоимость их осуществления, нужно обладать высшей человеческой добродетелью – рациональностью.

Глава одиннадцатая Без названия

1973

Самым подходящим заголовком для этого эссе стала бы фраза «А я говорила!». Но это отдавало бы сомнительным вкусом, так что я оставлю его без названия.

В книге «Атлант расправил плечи», как и во многих связанных с ней статьях, я говорила, что основной мотив защитников мистицизма не поиск истины, а ненависть к человеческому разуму; что основной мотив защитников альтруизма исходит не из сочувствия к страдающим, а из ненависти к человеческой жизни; что основной мотив защитников коллективизма не стремление к счастью человека, а ненависть к нему; что у этих трех доктрин есть общий корень, где они сливаются в единой страсти: ненависти к добру за то, что оно добро; и что цель этой ненависти, этой неистовой бури, – это человек с выдающимися способностями.

Те, кто думал, что я преувеличиваю, видят, как в чередующихся событиях подтверждаются мои выводы. Реальность сама дает мне сноски и ссылки, включая прямые признания защитников этих доктрин. Эти признания становятся все громче и яснее.

Крупные идеологические кампании представителей направления мистицизм – коллективизм – альтруизм обычно следуют после пробных «пузырей», проверяющих общественную реакцию на нападки на конкретные базовые принципы. Сегодня новый вид такого интеллектуального «пузыря» начинает надуваться в массовой прессе, готовя почву для широкомасштабной атаки с намерением уничтожить понятие справедливости.

Новые «пузыри» обретают статус кампаний, нося, как ярлыки, кодовые слова «Новая справедливость». Это не значит, что кампания сознательно управляется некими таинственными силами. Это заговор, но не людей, а исходных предпосылок, и сила, которая им руководит, – это логика: если в момент отчаяния, на грани проигрыша в битве кто-то укажет на путь, логически обоснованный его исходными предпосылками, то те, кто эти предпосылки разделяет, последуют по этому пути.

Поскольку моя способность наведываться в интеллектуальные трущобы ограничена, я не знаю, кто начал эту кампанию в наше особенное время (ее философские корни известны с древности). Первым попавшимся мне на глаза примером стала новостная заметка годовой давности. Доктор Ян Тинберген из Нидерландов, ставший лауреатом Нобелевской премии по экономике в 1969 г., выступил на международной конференции в Нью-Йорке и предположил, что «должен существовать налог на личные способности». Он сказал: «Первым скромным шагом может стать специальный налог на высокие академические показатели». Мы перепечатали этот кусок в рубрике «Досье ужаса» в журнале The Objectivist в июне 1971 г. Реакцией моих друзей стало недоверчивое и возмущенное изумление с замечаниями: «Да он сумасшедший!»

Изумление закончилось, когда в The New York Times от 2 января 1973 г. вышла новость о том, что Папа Римский Павел VI «призвал к “новой справедливости”. Настоящая справедливость признает, что все люди в сущности равны, – говорит понтифик… – Маленькие люди, бедные страдальцы, беззащитные и низко падшие больше заслуживают помощи, поддержки, заботы и почета. Мы знаем это из Евангелия».