Философия: Кому она нужна?

Культ «большинства» подошел к концу и среди альтруистов, и среди коллективистов. Они больше не заявляют: «Почему небольшая элита гениев и миллионеров не должна приносить себя в жертву широким массам?» Теперь они заявляют, что широкие массы должны быть принесены в жертву элите не богов, королей или героев, а врожденных идиотов. Они не заявляют, что злые капиталисты эксплуатируют способных людей; они заявляют, что способным людям вообще не должно быть позволено действовать. Они не заявляют, что капитализм тормозит технологический прогресс; они заявляют, что технологический процесс должен быть остановлен либо заторможен. Они не высмеивают «журавля в небе», но требуют, чтобы никаких «синиц в руках» не было. Они не обещают, что уровень жизни поднимется, – они утверждают, что он должен быть понижен. Они не ищут перераспределения богатств – они хотят их уничтожить. Что остается от их бывших убеждений? Только одно – жертва, которую они открыто восхваляют в той форме, что всегда втайне допускали.

«Им нужно не ваше богатство. Тут заговор против разума, а это значит против жизни и человека» («Атлант расправил плечи»).

Любой, кто предлагает опустить человечество до уровня его низших представителей, не может называть свои мотивы доброжелательными. Любой, кто предлагает лишить людей вдохновения, амбиций или надежды и приговорить их к пожизненному увяданию, не может объявлять сочувствие своим мотивом. Любой, кто предлагает запретить прогресс вне пределов, доступных инвалиду, не может говорить, что его мотив – это любовь к людям. Любой, кто предлагает запретить гению достижение, которое не представляется ценным слабоумному, может назвать своим мотивом только ненависть и зависть.

Заметьте, что невозможно восхвалять подобные дурные заявления на основе разума или фактов. Защитникам разрушительных для человека теорий всегда приходилось выходить за рамки реальности, чтобы найти мистическую основу или оправдание. Так же как религиозные фанатики использовали миф об Адаме, чтобы пропагандировать первородный грех человека, так же как Канту приходилось полагаться на ноуменальный мир, чтобы разрушить мир существующий, так же как Гегелю нужно было взывать к идее Абсолюта, а Марксу – к Гегелю, так же и сегодня на чаше весов усыхающей культуры те, кто хочет лишить человека права на жизнь, заявляют о правах эмбриона, а те, кто хочет лишить всех прав талантливых людей, требуют от них заглаживать свою вину за то, чего они не заслужили в доэмбриональном состоянии, и за врожденную природную несправедливость перед каким-нибудь монгольским невежей за стенкой.

Заметьте также, что честный теоретик не пытается представить свои идеи под маской их противоположностей. Но философия Канта представлена как «чистый разум», альтруизм – как доктрина «любви», коммунизм – как «освобождение», а эгалитаризм – как «справедливость».

«Справедливость есть признание того факта, что ты не можешь фальсифицировать сущность людей, как не можешь фальсифицировать сущность природы… что о каждом человеке нужно судить по тому, что он есть, и относиться к нему соответственно… ставить какие-то другие интересы выше справедливости – значит обесценивать свою моральную валюту и обманывать добро ради зла… наказание людей за их добродетели и награждение за пороки представляет собой яму в конце этой дороги, моральное банкротство, падение к полной греховности» («Атлант расправил плечи»).

Книга мистера Ролза называется «Теория справедливости», и, что любопытно, мистер Коэн ни разу не упоминает данное автором определение справедливости, и это, я подозреваю, не вина мистера Коэна.

В событиях романа «Атлант расправил плечи», связанных с катастрофой в туннеле, я перечисляю пассажиров поезда, философски ответственных за катастрофу, в иерархическом порядке, от наименее виновных к наиболее. Последний из них – ученый-гуманитарий, который сказал: «Способные люди? Меня не волнует, почему их заставили страдать. Их необходимо штрафовать, чтобы поддержать неспособных. Откровенно говоря, меня не волнует, справедливо ли это. Я горжусь тем, что не имею снисхождения к способным, когда речь идет о нуждах малых сих». Сегодня «научный» труд из 607 страниц посвящен тому, чтобы доказать: именно из этого и состоит справедливость.

В книге «Капитализм: Незнакомый идеал»[26] я писала: «Нравственное оправдание капитализма в том, что это единственный уклад, созвучный природной разумности человека, гарантирующий человеку человеческое существование и руководимый принципом справедливости». Если капитализм и его морально-метафизическая основа, то есть природная разумность человека, подлежат разрушению, то разрушать нужно понятие «справедливость». Кажется, эгалитаристы это понимают; а вот утилитаристы, защитники капитализма, – нет.

Будет ли «Теория справедливости» широко известна читателям? Нет. Будет ли она иметь влияние? Да, и именно по этой причине.