Философия: Кому она нужна?

Глава тринадцатая Стимул и реакция

1972

Стимул

Есть случаи, когда бездарная и незначительная книга становится лакмусовой бумажкой, разоблачающей интеллектуальное состояние культуры. Такова судьба книги «По ту сторону свободы и достоинства» Б. Ф. Скиннера[30].

Журнал Time от 20 сентября 1971 г. говорит, что Скиннер – самый влиятельный из ныне живущих американских психологов. «Скиннер остается наиболее влиятельной фигурой среди американских студентов колледжей уже больше десяти лет», – пишет журнал Newsweek в тот же день, что и Time. «Беррес Фредерик Скиннер – самый значимый современный психолог, впереди него только Фрейд как самый важный психолог на все времена. Так думают по крайней мере 56 % членов Американской психологической ассоциации, участвовавших в опросе. И это, по-видимому, причина назвать его книгу “По ту сторону свободы и достоинства” главным событием в психологии XX в.», – пишет журнал Science News от 7 августа 1971 г.

Никто не может оценить культурное значение подобных утверждений, пока не определит природу того, к чему они относятся.

Сама по себе книга – воплощение Борисом Карлоффом[31] монстра Франкенштейна: труп, начиненный гайками, болтами и винтами, взятыми с философских задворок (прагматизма, социального дарвинизма, позитивизма, аналитической философии), с гвоздями от Юма, кабелем от Рассела и клеем от The New York Post. Книга говорит, как и творение Карлоффа, голосом, собранным из нечленораздельных, жалобных стонов, направленных в сторону особой цели – «автономного человека».

«Автономный человек» – термин, употребляемый Скиннером для обозначения человеческого сознания во всех аспектах, которые отличают его от чувствующего уровня сознания животных, а именно: разум, мышление, ценности, понятия, мысли, суждения, воля, цель, память, независимость и самооценка. Они, утверждает он, не существуют; они – иллюзия, миф, «донаучный» предрассудок. Его термин включает все, что мы называем «внутренним миром человека», правда мистер Скиннер не позволяет себе так выражаться; когда ему нужно сделать отсылку к внутреннему миру человека, он говорит: «Под вашей кожей».

«Под своей кожей» человек очень податливый и полностью определяется окружающей средой (а также генетическим наследием, которое было определено окружающей средой его предков), говорит Скиннер. Контролируя среду, бихевиористы могут и должны контролировать внутренности человека. Если бы люди отказались от своей индивидуальности и присоединились к мистеру Скиннеру, провозглашая: «От звания человека мы счастливо избавились», то бихевиористы-технологи смогли бы создать новый вид и совершенный мир. Это тезис всей книги.

Ожидаемо, что подобное утверждение подкрепляется демонстрацией или определением методов, которыми технологи будут управлять этими неавтономными двуногими существами. Любопытно, что в книге этого нет. Не хочу льстить мистеру Скиннеру, но подумала, что, возможно, книга сама по себе должна была стать демонстрацией авторских методов.

Книга требует от своих читателей выполнения нескольких условий: а) быть расфокусированным, б) читать наскоро, в) сомневаться в себе, г) в случае, если столкнулись с невероятной глупостью, думать так: «Я не понимаю этого, но, должно быть, есть причины так утверждать».

Выполнение этих условий приведет читателя к тому, что он пропустит главные составляющие эпистемологического метода этой книги: 1) двусмысленности; 2) замены доказательств метафорами, а определений – примерами; 3) подмену тезиса и его дальнейшее опровержение; 4) упоминание определенного заявления как спорного, после чего следует две-три страницы пустой болтовни, потом еще одно упоминание этого заявления в манере, будто оно уже доказано; 5) постановка правильных вопросов (с целью показать, что автор о них знает) и с помощью уже указанной техники уход от ответа на них; 6) речевые излишки и загрузку сознания читателя чрезмерно распространенными рассуждениями о мелочах, затем вбрасывание огромного числа фактов без обсуждения, как если бы они были аксиомами; 7) авторитарный тон провозглашения догматических «истин», и чем более истина сомнительна, тем более авторитарна интонация; 8) краткий пересказ основной мысли в конце каждой главы, включающий будто бы уже доказанные утверждения, которые на самом деле отсутствуют в тексте главы.

Все это (и даже больше) выполнено отвратительно, неотесанно, неприкрыто, что оставляет книгу испещренной язвами противоречий, как кратеры на Луне. Более того, книга столь же безжизненна.

В романе «Атлант расправил плечи» я рассматривала два варианта мистицизма: мистиков духа и мистиков плоти, «те, кто верит в сознание без существования, и те, кто верит в существование без сознания. И те и другие требуют отказаться от разума, первые ради откровений, вторые ради рефлексов». Я говорила, что их цели похожи: «в материи – порабощение тела человека, в духе – разрушение его разума».