Философия: Кому она нужна?

Небольшой и осторожный отрывок в выпуске Saturday Review от 9 октября 1971 г. хвалит книгу за следующее: «Прежде всего доктор Скиннер уделяет много внимания социальным проблемам. ‹…› Его острая критика наказания как в целом неэффективного способа контроля является уместной в актуальном вопросе тюремной системы». В контексте глубоких философских основ, которые ставит под сомнение мистер Скиннер, такой комментарий не может рассматриваться даже как журналистский или привязанный к настоящему моменту: он привязан к доле секунды. После такого комментария автор обзора мягко обвиняет Скиннера за его «страсть все объективизировать». Это, жалуется автор, лишает человека «загадки». Далее он примирительно заключает: «Любая мечта о разуме заканчивается кошмаром видного психолога, в данном случае, возможно, самого влиятельного из ныне живущих американских психологов. Была ли эта мечта хорошей? Была ли она рациональной? [Рационально ли использовать разум?] Все мы знаем о разочаровывающих результатах следования старому императиву контролировать и подчинять окружающую человека природу, принимая наказ духовного предшественника Скиннера, Фрэнсиса Бэкона, что “знание есть сила”. Неужели мы скоро начнем подобный эксперимент с “манипулируемым человеком”?» Это значит, что мистер Скиннер – разумный человек и великий ученый, чья теория приведет нас к тем же блистательным победам, каких достигли естественные науки, – но эту теорию мы не должны применять. Автор обзора слащаво заключает: «Таким образом, если обзоры на эту книгу в своем большинстве будут отклонены, то она действительно хорошо повлияет на социальную среду» (полагаю, на тюремную реформу). Такое сладкоречивое оскорбление несправедливо для любой книги, даже для книги мистера Скиннера.

Обзор в Psychotherapy & Social Science Review за январь 1972 г. более крупнокалиберный. Он подрывает многие утверждения мистера Скиннера, компетентно и успешно, а затем подрывает сам себя высказываниями о своей же точке зрения: «Но то, что в индивидуальном плане является борьбой между нарциссизмом и любовью к объекту, между снисхождением к себе и любовью других, в общественном плане становится борьбой между анархией и чрезмерным контролем. Сложно понять, какой должна быть мера». Автор упоминает «превратности личного и социального суперэго» и «медленно накапливающееся доказательство того, что человеку всегда придется бороться со своей двойственной и решительной природой» (которая состоит в способности думать и чувствовать). Он заключает: «Пройти последний путь, попытаться превратить чистый инстинкт в чистый разум – значит взглянуть в лицо противоречивой природе человека…» (это значит, что мистер Скиннер – защитник и представитель чистого разума). Вот еще: «Возможно, способность сталкиваться с неразрешимыми дилеммами и болезненными парадоксами, не впадая в бессилие или манию величия, – значит заслужить называться достойным». Если бихевиоризм через мистера Скиннера заявляет: «Я смогу решить все (каким-то образом)», а его соперник, фрейдизм, советует: «Сдайся неразрешимым дилеммам», то бихевиоризм выигрывает.

Обзор в журнале The Atlantic за октябрь 1971 г. – особая смесь. Автор обзора (обоснованно) критикует мистера Скиннера за его «любовь к власти над другими». Он нападает на него в очень важном вопросе: уничтожении языка и, следовательно, суждения. Но обратите внимание на следующее утверждение: «Давайте будем честны: идеализм [?] Скиннера движется не по направлению к возвышенной глупости мистицизма [?!]. Это больше похоже на общества из романа “1984” и их новояз, на атрофию сознания через увядание языка». В своем лучшем отрывке автор обзора утверждает, что «сущая правда природного детерминизма – одна из наиболее серьезных угроз человеческому выживанию. Уничтожая чувство ответственности, он дает людям право сбрасывать вину с себя на систему. Он предоставляет оправдание зверству за зверством и подчинению за подчинением. Он работает на увеличение зла в мире». Это явно так. Хотя несколькими абзацами ранее автор пишет: «Детерминизм может быть правдой, неправдой или обладать обеими характеристиками. Но чем бы он ни был, если он используется по типу Скиннера, то конец сознательной жизни объявлен». Как еще может «использоваться» детерминизм? Если человек не может себя контролировать, как он может быть за что-то ответственен? И если какая-то идея может быть «правдой, неправдой или обладать обеими характеристиками» (в то же самое время и в том же самом отношении), о какой сознательной жизни вообще может идти речь?