Философия мистики или Двойственность человеческого существа

И сомнамбулическое сновидение наступает при таких же внутренних условиях, как и обыкновенное. В сомнамбулизме глазные яблоки направлены внутрь и вместе вверх, и уже Аристотелю было известно, что то же явление, хотя в меньшей степени, обнаруживается и в обыкновенном сне. Если же Аммиан Марцеллин выдает за мнение Аристотеля то, что будто с наступлением сновидения взор снова направляется вперед,* то это не подтверждается новейшими писателями. Далее. Что видения сомнамбулизма сопровождаются словами, это только усиленная степень того явления, что в обыкновенном сне нередко происходит хотя и не переходящее в правильную речь движение губ, что часто даже и во время бодрствования, если мы находимся в состоянии рассеянности, то есть если мы погружены в самосозерцание, приходят в деятельность мускулы речи.

* Ammianus Marcellinus. Histor. XXI.

Хотя грезы человека, спящего обыкновенным сном, и существенно отличны от видений сомнамбул, тем не менее они обнаруживают такое родство с ними, что, когда те и другие в средних состояниях сна являются в смешанном виде, то их нельзя отличить друг от друга, почему всегда бывает опасно полагаться на показания сомнамбул, принимающих видения обыкновенного сна за сомнамбулические. Если в исключительных случаях сомнамбулы, пробудившись от своего сна, вспоминают свои видения, то они рассказывают о них, как о сновидениях, чего не могло бы быть, если бы представления, имеющие место в состояниях обыкновенного и сомнамбулического сна не оказывали одинакового влияния на внутреннее сознание.

Далее. Замечено, что как натуральный, наступающий помимо лечения, так и искусственный*, вызываемый магнетизерами, сомнамбулизм является легче ночью, чем днем, и настоящий обыкновенный сон, согласно Дюпоте и другим, представляет даже самое пригодное для вызова сомнамбулизма состояние.** Поэтому сон есть уже слабый сомнамбулизм и занимает середину между сомнамбулизмом и бодрствованием. Только в том случае, когда мы будем смотреть на сомнамбулизм как на углубленный, усиленный сон, мы придем к правильному пониманию его явлений; если же считать его, как это делает Вирт,*** средним состоянием между сном и бодрствованием, то явления его получат совершенно превратный вид. Если над сомнамбулами проводятся мучительные операции, а они их не чувствуют, если их нельзя разбудить ни давлением, ни резанием, ни жжением, ни сильнейшим шумом, то это представляет собой только высшую степень бесчувственности, обнаруживающейся у человека, спящего обыкновенным сном, которого, согласно воззрению Вирта, надобно было бы считать не иначе, как мертвым.

* Schindlet. Magisches Geistesleben. 26.

** Dupotet. Traite complet de magnetisme animal. 179. Del euse. Histoire critique du magnetisme animal, II. 236.

*** Wirth. Theorie des Somnambulismus. Stuttgart, 1836

Впрочем, взгляд Вирта не нуждается в особом опровержении, так как все явления сомнамбулизма представляют усиление соответствующих явлений сна.

Так, например, в обоих состояниях мы находим однородные, отличающиеся только степенью изменения памяти. Объясним. В сновидение переходит содержание бодрственного сознания не все целиком, а только отрывочно, но, с другой стороны, усиливается память, так как в нем нередко всплывают на поверхность сознания давно забытые сцены из нашей жизни. Сомнамбул удерживает вполне содержание бодрственного сознания и часто обнаруживает удивительную силу запоминания прошлого. Далее. От обыкновенного сна пробуждаются со слабым запоминанием бывших в нем видений, от сомнамбулического же-с полной беспамятностью. Что касается исключений, то они говорят редко в пользу воззрений Вирта, тогда как часто видения обыкновенного сна служат соединительным мостом между содержанием сомнамбулического сознания и бодрственного.

И в обыкновенном сне и в сомнамбулическом видения часто бывают аллегорическими и символическими воспроизведениями состояний тела или души; в обоих встречаем также явление драматического распада, и то обстоятельство, что сомнамбулы и по прекращении своих магнетических состояний сохраняют еще в течение некоторого времени способность видеть во сне своих духов-хранителей и руководителей (представляющих продукт драматического раздвоения), опять-таки говорит в пользу нашего воззрения на сон как на состояние среднее между бодрствованием и сомнамбулизмом.* Мальчик Рихард говорит, что хотя он уже не будет приходить в сомнамбулическое состояние, но что в обыкновенных сновидениях он все еще будет видеть своего духа-хранителя, если того потребуют интересы лечения**, да и Юлия Штромбек, представляющая один из совершеннейших образцов натурального сомнамбулизма, говорит, что и по прекращении сомнамбулических состояний она удерживает еще на некоторое время способность погружаться по произволу в дремоту, чтобы узнавать, что ей полезно.***

* Gorwitz. Richards naturlich-magnetischer Schlaf. 133, 139.

** Gorwitz. Idiosomnambulismus. 192.

*** Strombeck. Geschichte eines allein durch die Natur hervorgebrachten animalischen Magnetismus, 115. Braunschweig, 1813.