Философия музыки в новом ключе: музыка как проблемное поле человеческого бытия

Современному зрителю уже не надо напрягать свое воображение – последним трендом в этой области является наибольшее соответствие внешних данных певцов оперным персонажам, которые четко подразделяются на амплуа лирической героини (сопрано), героя-любовника или идеального рыцаря (тенор, лирический или драматический-«спин-то» в зависимости от героизации персонажа), соперница героини (меццо-сопрано), антигерой (баритон), «носитель власти» (бас). В этой расстановке голосов могут быть изменения (так, Россини писал партии своих героинь для колоратурного меццо-сопрано), но они носят случайный характер, в основном же модель «голос-персонаж» сохраняется и соответствует ожиданиям зрителей/слушателей. Время выдвинуло новый образ певца-артиста, воплощающего черты своего героя не только посредством столь волшебного инструмента как голос, но и при помощи визуального облика – хорошей фигуры и привлекательности и эротичности, волнующей зрителя в любовных сценах. Это особенно важно в любовных сюжетах, где дуэты персонажей являются часто музыкальными шедеврами, а излияние чувств в ариях требует длительного присутствия исполнителя на сцене, во время которого все внимание сосредоточено только на нем. Такая эстетизация оперы как зрелища получила широкое распространение в 2000-х, а символом «новой оперы» можно вполне обоснованно назвать Анну Нетребко, удивительная красота которой составляет редкую гармонию с прекрасным голосом. Не удивительно, что она стала одной из самых востребованных оперных исполнительниц в мире и «брэндом» оперы как части «посткультуры». Пришедшая за ней череда молодых и, в той или иной мере, привлекательных певиц ориентируется далеко не только на свои вокальные данные, но и на внешний облик, который тщательно культивируется и поддерживается всеми возможными в современной индустрии красоты способами. То же самое можно сказать и о героях, облик которых уже не требует «домысливания» со стороны зрителя. Эстетически приемлемая визуальность оперного действа раскрепощает актеров и дает возможность гораздо более смелого поведения в любовных сценах, нежели это было принято в предыдущую эпоху, когда тактильный контакт между оперными любовниками ограничивался касанием рук. В дуэтах из «Травиаты» и «Манон» в исполнении Анны Нетребко и ее лучшего партнера Роландо Вильясона (чья блестящая оперная карьера продолжилась, несмотря на болезнь и угрозу потери голоса) герои демонстрируют не только страстные поцелуи, но и более смелые проявления страсти, что вполне оправдано сюжетом и выглядит эстетически приемлемым (хотя и на грани хорошего вкуса) только по причине привлекательности героев и искренности их чувственности. Когда такого рода раскованность становится очередным оперным штампом, магия исчезает (а следом за ним и эскапистское настроение зрителя, погруженного на время в мир прекрасных чувств), а на ее место приходит рационалистическая оценка внешних данных исполнителей как прикрытия вокальной и артистической некомпетентности. Тем не менее, внешность героев стала важным критерием современного оперного спектакля, а принцип подбора исполнителей на отдельно взятую постановку, в особенности на фестивалях, дает возможность режиссерам подбирать состав в соответствии со своим видением оперы в ее целостности. Спектакль с участием гламурных «красавиц» и «красавцев» оперной сцены всегда имеет больший шанс на успех, чем исполнители со скромными внешними данными, даже обладающими прекрасными голосами. Это является причиной сверхвостребованности Анжелы Георгиу, Элины Гаранча, Хуан Диего Флореса, Йонаса Кауфмана и других певцов, внешность которых позволяет им легко «вписываться» в образы оперных героев и героинь. Более молодое поколение вокалистов также ориентируется на эти стандарты и придает внешности не меньшее значение, чем музыкальной виртуозности.

С точки зрения эскапистских возможностей, предоставляемых оперным спектаклем, эстетизация внешности персонажей, несомненно, усиливает правдоподобие волшебного мира, созданного композитором и режиссером, отметая все сомнения в истинности «иномирия», столь необходимой, чтобы человек мог на время забыть об окружающем мире, где герои и героини не столь прекрасны и не обладают чарующими голосами. С точки зрения обусловленности этой тенденцией культурой, на наш взгляд, приближение оперы к идеалу глянцевого журнала совсем не случайно. Оно полностью соответствует торжеству визуальности в «обществе спектакля» (термин французского социолога Г. Дебора, автора одноименной книги). (Debord Guy. La societe du spectacle. Paris: Gallimard. 1969.)