Читаем Философия науки полностью

Во второй половине XX столетия одним из ведущих представителей западной философии науки был И. Лакатош. Его считают учеником К. Поппера. В самом деле, многие пункты учения Лакатоша свидетельствуют о близости взглядов этого мыслителя с Поппером периода постпозитивистской направленности философского творчества знаменитого мыслителя. Оба они защищали позицию критического рационализма в трактовке научного познания. Им обоим свойственна поддержка методологии фальсификационизма, в рамках которой они проводили линию демаркации между научными и ненаучными знаниями. К области научных знаний и Поппер, и Лакатош относили те положения, которые допускают принципиальную фальсификацию (опровержение). С этой точки зрения они выступали против формалистических концепций науки, выдвинутых логическими позитивистами.

Лакатош четко высказывался по вопросу о доказательной обоснованности научного знания. Есть, конечно, скептики, и число их в последние десятилетия XX века выросло. Сам Лакатош говорил, что не являются убедительными концепции "вероятной истины" и "истины как соглашения". В науке имеются ошибки, и это неизбежный фон развития науки. Но главный упор ученые делают на устранение ошибок. Движение науки не является прямой дорогой к истине, и научное знание не обеспечивает кумуляцию вечных истин. Напротив, по Лакатошу, в науке идет процесс перманентной революции и всегда есть место рациональной критике.

Исследуя в своих ранних работах проблемы математического познания, И. Лакатош заявлял, что плодотворный подход в этой области предполагает опору на историю математического знания и включает научение механизмов математического открытия. В наибольшей степени такому подходу соответствует позиция критицизма, но не формализма. Двигаясь по пути универсализации намеченного подхода, Лакатош подчеркивал, что развитие научного познания охватывает ряд этапов. В качестве исторического примера он взял в одной из ранних своих работ продвижение геометрических знаний о соотношении числа вершин, репер и граней многогранника. Им было выявлено, что на первых этапах ученые руководствуются наивной догадкой о многогранниках как доступных восприятию простых кристаллах, но затем проводится критическое испытание выдвинутой догадки (она рассматривается теперь в качестве гипотезы). При этом используются мысленные эксперименты, приводятся разнообразные контрпримеры.

Наличие контрпримеров заставляет исследователя становиться в позицию рефлексии по отношению к создавшейся ситуации. По существу же ведется дискуссия, которая позволяет выявить большой спектр мнений в отношении решения стоящей задачи. В ходе дискуссии переосмысливаются многие базовые понятия (например, смысл термина многогранник"), уточняются границы круга явлений, в отношении которых правильной была первичная догадка. Существенно, что первоначальное предположение не отбрасывается, а уточняется; вводятся ограничивающие и конкретизирующие условия, доказывающие, что первоначальная посылка была слишком общей, неконкретной.

В итоге получается, что развитие научного знания реализуется как внутреннее единство логики открытия и логики оправдания нового знания, осуществляется как возвратно-поступательный процесс, в ходе которого снимается возникающее противоречие (устраняется значимость контрпримера). Соответственно, методология науки не может быть либо индуктивистской, либо строго дедуктивистской. Приближаясь к реальным проблемам развития науки, методология выявляет нормы, способы, приемы, циклы и этапы, содействующие конструктивному обогащению содержания научного знания.

В поздних своих работах Лакатош опирался на методологию исследовательских программ. Ее анализ проводился в работах многих отечественных авторов (В.А. Лекторский, В.Н. Садовский, В.С. Швырев и др.). Ключевым звеном в развитии научного знания, по Лакатошу, является не отдельная теория, а теории в их серии, в последовательности. Выдвижение и обоснование подобных серий теорий опирается на исследовательскую программу. В контексте таких программ в науке осуществляется смена тех или иных теорий, проходит конкуренция между теориями. Лакатош развернул широкую картину логической (рациональной) реконструкции исторического процесса познания, столкновения исследовательских программ, а также проверки и отбраковки теоретических положений науки.

Итак, исследовательская программа, по Лакатошу, представляет собой весьма общую концепцию, связывающую ряд теорий на основе общности определенных идей и принципов. Внутри программы новые теории вырастают благодаря добавлению дополнительной гипотезы к предыдущей теории. При этом фундаментальные допущения исследовательской программы остаются неопровержимыми, образуя ее ядро. Вокруг ядра складывается пояс допустимых гипотез, которые принимают на себя напор со стороны нового экспериментального знания, новых фактов, контрпримеров. Дополнительные гипотезы могут видоизменяться, адаптируясь к новым эмпирическим фактам.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука
Очерки античного символизма и мифологии
Очерки античного символизма и мифологии

Вышедшие в 1930 году «Очерки античного символизма и мифологии» — предпоследняя книга знаменитого лосевского восьмикнижия 20–х годов — переиздаются впервые. Мизерный тираж первого издания и, конечно, последовавшие после ареста А. Ф. Лосева в том же, 30–м, году резкие изменения в его жизненной и научной судьбе сделали эту книгу практически недоступной читателю. А между тем эта книга во многом ключевая: после «Очерков…» поздний Лосев, несомненно, будет читаться иначе. Хорошо знакомые по поздним лосевским работам темы предстают здесь в новой для читателя тональности и в новом смысловом контексте. Нисколько не отступая от свойственного другим работам восьмикнижия строгого логически–дискурсивного метода, в «Очерках…» Лосев не просто акснологически более откровенен, он здесь страстен и пристрастен. Проникающая сила этой страстности такова, что благодаря ей вырисовывается неизменная в течение всей жизни лосевская позиция. Позиция эта, в чем, быть может, сомневался читатель поздних работ, но в чем не может не убедиться всякий читатель «Очерков…», основана прежде всего на религиозных взглядах Лосева. Богословие и есть тот новый смысловой контекст, в который обрамлены здесь все привычные лосевские темы. И здесь же, как контраст — и тоже впервые, если не считать «Диалектику мифа» — читатель услышит голос Лосева — «политолога» (если пользоваться современной терминологией). Конечно, богословие и социология далеко не исчерпывают содержание «Очерков…», и не во всех входящих в книгу разделах они являются предметом исследования, но, так как ни одна другая лосевская книга не дает столь прямого повода для обсуждения этих двух аспектов [...]Что касается центральной темы «Очерков…» — платонизма, то он, во–первых, имманентно присутствует в самой теологической позиции Лосева, во многом формируя ее."Платонизм в Зазеркалье XX века, или вниз по лестнице, ведущей вверх" Л. А. ГоготишвилиИсходник электронной версии: А.Ф.Лосев - [Соч. в 9-и томах, т.2] Очерки античного символизма и мифологииИздательство «Мысль»Москва 1993

Алексей Федорович Лосев

Философия / Образование и наука