Читаем Философия науки полностью

Иными словами, отдельные науки могут представлять собой определенные отклонения от общего, типического в научном познании, однако эти отклонения преодолеваются общим ходом развития познания. Скажем, одна наука постепенно укрепляет пока еще не развитый математический аппарат, повышая точность и строгость исследования, другая развивает теоретическую компоненту, третья совершенствует эмпирический экспериментальный уровень своего познавательного цикла. В конечном итоге, с развитием научного познания отдельные науки в большей или меньшей степени приближаются к типическому в науке, к свойственной развитым наукам организации познавательного цикла, поскольку именно в развитых науках-лидерах он воплощен наиболее полно, в единстве всех необходимых процедур: теоретических, эмпирических, математических. Например, гуманитарные науки испытывают определенные сложности в деле повышения точности и строгости исследования, в совершенствовании теоретического и эмпирического уровней познания. Известно, что естественные науки, и прежде всего физика как наука-лидер, в этом отношении их опережают. Однако и гуманитарные науки во все большей степени приближаются к типической, эталонной для научного познания в целом организации познавательного цикла. Так, например, современная археология характеризуется стремлением наряду с совершенствованием эмпирических процедур сбора и изучения археологического материала развивать его теоретические объяснения, применяя статистические средства, повышать точность и строгость археологического исследования; более того, в археологии стал применяться эксперимент, т.е. так называемое экспериментальное моделирование первобытных технологий, или трасология, предложенная С.А. Семеновым. Археологическое экспериментирование предполагает практическое создание орудий первобытного человека с использованием первобытных технологий, например, ударной или отжимной ретуши и т.п. и последующее применение сделанных каменных и других орудий труда в трудовых операциях резки, рубки, оттески, шлифовки, пиления и т.д. Иными словами, в итоге получается экспериментальная модель первобытной трудовой деятельности, изучая которую археология получает объективные данные о прошлом, о возможностях древней техники; на основании этих данных может осуществляться проверка тех или иных гипотез, теоретических предположений. Наконец, в гуманитарных науках все более широкое применение получает компьютер, компьютерное моделирование, позволяющее успешно решать самые разнообразные научные задачи, связанные, например, с обработкой большого массива эмпирического фактического материала, проведением компьютерных экспериментов с прошлым и т.д. Таким образом, научное познание организуется на основе специфичного для него и весьма развитого познавательного цикла. Благодаря этому научное познание становится высокоспециализированным процессом, системой познавательной деятельности, которая требует для своего осуществления специальных форм и средств. Как следствие этого научное познание располагает возможностью получать всеобщее, необходимое, объективное знание, отражающее действительность во всей ее полноте, включая знание явления и знание сущности.


5.2. НАУЧНАЯ РАЦИОНАЛЬНОСТЬ


Человеческая деятельность в отличие от поведенческой активности животных озарена светом разума, носит упорядоченный, целесообразный характер, т.е. обладает рациональностью. Рациональность получает ту или иную интерпретацию соответственно исходным философским установкам и принципам. Например, идеализм обосновывает, что рациональность коренится либо в активности действующего субъекта, который упорядочивает, вносит разум в иррациональный хаос действительности, либо в активности надмировой идеальной сущности, создающей как рациональность действительности, природы, так и рациональность субъекта деятельности, которая в этом случае носит вторичный характер. Материализм выводит трактовку рациональности из свойств действительности, из определенной ее упорядоченности, структурированности. Эта упорядоченность проявляется, прежде всего, в различных законах и закономерностях, на которых основывается бытие мира и которые познаются человеком посредством своего разума, интеллекта. Противоположная названным философская позиция иррационализма состоит в отрицании рациональности и как свойства действительности, и как характеристики человеческой деятельности, в том числе характеристики человеческого познания. На первый план в иррационализме выходит концепция изначального хаоса, принципиально исключающего какую бы то ни было упорядоченность, закономерность бытия. Аналогичным образом в гносеологии обосновывается первичность бессознательного, алогичного, противоположного разуму, принципиальная несостоятельность разума в его попытках с помощью своих интеллектуальных средств охватить, объяснить иррациональное и в связи с этим выдвижение на первый план таких, с этой точки зрения, противоположных разуму и более высоких средств, как интуиция, инстинкт (Ф. Ницше, А. Бергсон и др.).

Перейти на страницу:

Похожие книги

Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука
Очерки античного символизма и мифологии
Очерки античного символизма и мифологии

Вышедшие в 1930 году «Очерки античного символизма и мифологии» — предпоследняя книга знаменитого лосевского восьмикнижия 20–х годов — переиздаются впервые. Мизерный тираж первого издания и, конечно, последовавшие после ареста А. Ф. Лосева в том же, 30–м, году резкие изменения в его жизненной и научной судьбе сделали эту книгу практически недоступной читателю. А между тем эта книга во многом ключевая: после «Очерков…» поздний Лосев, несомненно, будет читаться иначе. Хорошо знакомые по поздним лосевским работам темы предстают здесь в новой для читателя тональности и в новом смысловом контексте. Нисколько не отступая от свойственного другим работам восьмикнижия строгого логически–дискурсивного метода, в «Очерках…» Лосев не просто акснологически более откровенен, он здесь страстен и пристрастен. Проникающая сила этой страстности такова, что благодаря ей вырисовывается неизменная в течение всей жизни лосевская позиция. Позиция эта, в чем, быть может, сомневался читатель поздних работ, но в чем не может не убедиться всякий читатель «Очерков…», основана прежде всего на религиозных взглядах Лосева. Богословие и есть тот новый смысловой контекст, в который обрамлены здесь все привычные лосевские темы. И здесь же, как контраст — и тоже впервые, если не считать «Диалектику мифа» — читатель услышит голос Лосева — «политолога» (если пользоваться современной терминологией). Конечно, богословие и социология далеко не исчерпывают содержание «Очерков…», и не во всех входящих в книгу разделах они являются предметом исследования, но, так как ни одна другая лосевская книга не дает столь прямого повода для обсуждения этих двух аспектов [...]Что касается центральной темы «Очерков…» — платонизма, то он, во–первых, имманентно присутствует в самой теологической позиции Лосева, во многом формируя ее."Платонизм в Зазеркалье XX века, или вниз по лестнице, ведущей вверх" Л. А. ГоготишвилиИсходник электронной версии: А.Ф.Лосев - [Соч. в 9-и томах, т.2] Очерки античного символизма и мифологииИздательство «Мысль»Москва 1993

Алексей Федорович Лосев

Философия / Образование и наука