Читаем Философия освобождения полностью

И:Почудился мне крик:«Не надо больше спать! Рукой Макбета Зарезан сон! Невинный сон, тот сон, Который тихо сматывает нитиС клубка забот, хоронит с миром дни,Дает усталым труженикам отдых,Врачующий бальзам больной души,Сон, это чудо матери-природы,Вкуснейшее из блюд в земном пиру.Шекспир. (Перевод Б. Пастернака)

14.

Имманентная философия объединяет все состояния воли в понятиях желания и неудовольствия. Удовольствие и неудовольствие – это непосредственные состояния демона, это цельные, неразделенные движения истинной воли к жизни или, выражаясь объективно, состояния крови, сердца.

Боль и вожделение, с другой стороны, являются косвенными состояниями воли; ведь они основаны на живых ощущениях органов, которые являются выделениями из крови и утверждают определенную независимость от крови.

Это различие важно и должно быть отмечено. Приведу в связи с этим некоторые наблюдения в объективной сфере.

Состояния удовольствия – это расширение, состояния неудовольствия – концентрация воли.

Я уже указывал выше, что в первых состояниях человек хочет показать всему миру, как он счастлив. Таким образом, он выражает свое состояние всем телом в жестах, движениях (объятиях, прыжках, скачках, танцах) и особенно в смехе, криках, воплях, возгласах.

крик, вопль, пение и сквозная речь. Все это можно проследить в стремлении человека показать свое состояние и донести себя до других – если бы это было возможно, до всего мира.

С другой стороны, человек отбрасывается назад на самого себя в состоянии вялости.

Яркость глаз гаснет, выражение лица становится серьезным, конечности становятся неподвижными или сокращаются. Кожа на лбу вертикально морщится, глаза закрываются, рот становится немым, руки судорожно сжимаются, человек сжимается, замыкается в себе.

Стоит упомянуть и о плаче. Как будто оттекающая кровь больше не оказывает необходимого давления на лакримальные железы, и поэтому они опорожняются. Плачу предшествует спазм сердца, и можно почти почувствовать, как поток воли возвращается к центру. В бессильном гневе, напротив, слезы яростно выдавливаются наружу.

Наконец, я хотел бы обратить внимание на своеобразные световые появления в глазах, вызванные тупыми или бурными внутренними движениями, а также на ощущения тепла и холода. Поэты справедливо говорят о светящихся, сияющих, светящихся, фосфоресцирующих глазах; о мрачном огне в глазах; о странном сверкании глаз; о вспышках гнева; о том, что глаза загораются, вспыхивают. Также говорят: глаза искрят, в глазах бушует и так далее. Кроме того, существует множество выражений, обозначающих прекращение явлений, например: свет глаз погас; глаза потеряли свой огонь; усталые души, усталые глаза; в последнем выражении явление пропущено и подчеркивается только его причина.

Однако следует отметить, что все эти явления в глазу (к которым также относится потемнение радужной оболочки, особенно голубого цвета, когда человек сердится) обусловлены изменениями в органе. Возбуждения воли изменяют напряжение частей органа (роговицы, радужки, зрачка и т.д.) таким образом, что свет отражается существенно иначе, чем в нормальном состоянии, или другими словами: внутренние движения человека, насколько они проявляются в глазу, только изменяют обычный свет, они не являются самостоятельными источниками света.

Ощущения холода и тепла очень разнообразны. Мы чувствуем ледяную дрожь, мы дрожим; с другой стороны, мы светимся, на нас бьет жаркий огонь, мы горим, мы плавимся, в наших жилах кипит, кровь бурлит.

Но не только мы испытываем эти внутренние ощущения, но и наше тело показывает измененную температуру. Конечности становятся холодными в состоянии нежелания, они умирают; и с другой стороны, тело проявляет больше тепла в состоянии удовольствия или в оттоке части двойного движения, как в гневе. Лихорадка также относится сюда.

15.

Теперь мы оставляем человека и спускаемся в царство животных, и в первую очередь мы имеем дело с высшими животными, которые ближе всего к человеку, его «братьями меньшими».

Животное, как и человек, представляет собой сочетание определенной воли и определенного духа.

Его дух обладает прежде всего теми же органами чувств, что и человек, которые, однако, у многих особей острее, то есть обладают большей восприимчивостью к впечатлениям, чем у человека. Его разум тоже такой же. Он ищет причину каждого впечатления и формирует его в соответствии со своими формами пространства и материи. Кроме того, животное, как и человек, обладает разумом, то есть способностью к связи. У него также более или менее хорошая память, но слабое воображение и слабая способность суждения, и этому несовершенству следует приписать огромную разницу, существующую между человеком и животным.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Очерки античного символизма и мифологии
Очерки античного символизма и мифологии

Вышедшие в 1930 году «Очерки античного символизма и мифологии» — предпоследняя книга знаменитого лосевского восьмикнижия 20–х годов — переиздаются впервые. Мизерный тираж первого издания и, конечно, последовавшие после ареста А. Ф. Лосева в том же, 30–м, году резкие изменения в его жизненной и научной судьбе сделали эту книгу практически недоступной читателю. А между тем эта книга во многом ключевая: после «Очерков…» поздний Лосев, несомненно, будет читаться иначе. Хорошо знакомые по поздним лосевским работам темы предстают здесь в новой для читателя тональности и в новом смысловом контексте. Нисколько не отступая от свойственного другим работам восьмикнижия строгого логически–дискурсивного метода, в «Очерках…» Лосев не просто акснологически более откровенен, он здесь страстен и пристрастен. Проникающая сила этой страстности такова, что благодаря ей вырисовывается неизменная в течение всей жизни лосевская позиция. Позиция эта, в чем, быть может, сомневался читатель поздних работ, но в чем не может не убедиться всякий читатель «Очерков…», основана прежде всего на религиозных взглядах Лосева. Богословие и есть тот новый смысловой контекст, в который обрамлены здесь все привычные лосевские темы. И здесь же, как контраст — и тоже впервые, если не считать «Диалектику мифа» — читатель услышит голос Лосева — «политолога» (если пользоваться современной терминологией). Конечно, богословие и социология далеко не исчерпывают содержание «Очерков…», и не во всех входящих в книгу разделах они являются предметом исследования, но, так как ни одна другая лосевская книга не дает столь прямого повода для обсуждения этих двух аспектов [...]Что касается центральной темы «Очерков…» — платонизма, то он, во–первых, имманентно присутствует в самой теологической позиции Лосева, во многом формируя ее."Платонизм в Зазеркалье XX века, или вниз по лестнице, ведущей вверх" Л. А. ГоготишвилиИсходник электронной версии: А.Ф.Лосев - [Соч. в 9-и томах, т.2] Очерки античного символизма и мифологииИздательство «Мысль»Москва 1993

Алексей Федорович Лосев

Философия / Образование и наука