Философия подвига

Петербург согласился с предложением казанского губернатора. По именному указу Екатерины II приказывалось «учинить» Пугачёву «наказание плетьми», отправить в Пелым, где «употреблять его в казённую работу… давая за то ему в пропитание по три копейки в день». Письмо от генерал-прокурора Вяземского с приложением «именного повеления» императрицы фон Брандт получил 3 июня, но «исполнение по тому указу не было учинено».

29 мая Пугачёв с колодником Дружининым, подговорив одного солдата и напоив другого, бежали в кибитке.

Пугачёв через Алат, Котловку и Сарсасы по Каме вернулся на юго-восток, проехал мимо Яицкого городка и направился на Таловый умёт к своему старому знакомому Оболяеву, с ним он познакомился в ноябре 1772-го.

Приехал в кибитке, запряжённой парой лошадей. «Платье на нём была крестьянское, кафтан сермяжный, кушак верблюжий, шляпа распущенная, рубашка крестьянская, холстинная, у которой ворот вышит был шёлком, наподобие как у верховых мужиков, на ногах коты и чулки шерстяные белые».

Далее Пугачёв звучит здесь как Апостол Павел, не жалуясь, а скорее гордясь своей жизнью:

«Да где уж я не был и какой нужды не потерпел? Был холоден и голоден, в тюрьмах сколько сидел — уж только одному Богу вестимо».

Появление Пугачёва на Таловом умёте не осталось неизвестным властям. Оренбургский губернатор Рейнсдорп (вы заметили, сколько там немцев в ту пору было: Оренбургский Рейнсдорп, казанский генерал фон Брандт, генерал Траубенберг, генерал Фрейман, разбивший яицких казаков в 1772-м) был осведомлён шпионами, но не придал значения событию.

Утром 17 сентября на хутор Толкачёвых собралось человек шестьдесят казаков, калмыков и татар. Зачитывали манифест. Он дошел до нашего времени, этот манифест.

Император Пётр Фёдорович жаловал казаков, калмыков и татар рекой Яиком, землёй, травами и всяким жалованьем.

В тот же день войска Пугачёва двинулись на Яицкий городок. Впереди ехали знаменосцы. На знамёнах был нашит крест раскольничий.

Тут можно было бы и закругляться. Вернувшись к началу повествования о Пугачёве, к 10 января 1775 года, когда его казнили на Болотном острове в Москве. Когда, по выражению Пушкина, «вмиг окровавленная голова уже висела в воздухе» (понимай, что палач поднял голову Емельяна Ивановича над эшафотом).

Война, начатая казаками-контрактниками против немки Екатерины II, длилась с 17 сентября 1773 года и, считай, по десятое января 1775-го, когда окровавленная голова повисла в воздухе над Болотным островом, над эшафотом. Пушкину ещё оставалось 24 года до рождения, об окровавленной голове он слышал от кого-то из предыдущего поколения.

Посмотрим всё же основные деяния Емельяна Ивановича в эти 15 месяцев его деятельности.

Выступив 17 сентября 1773 на Яицкий городок, казаки взять его не смогли, не было пушек, потому, не слезая с сёдел («не слазя с лошадей»), поехали брать форпосты вокруг Яицкого городка.

Практически все форпосты они взяли. Далее я буду обходиться без дат, ибо они только отяготят Вашу память.

Появились первые пушки, порох, ядра. Казаки охотно переходили на его сторону (хотя, к примеру, в Яицком городке под начальством полковника Симонова осталось вдвое больше казаков, чем перешли к Пугачёву от фортпостов, от Илецка и Татищевой крепости).

Пугачёв пошёл на Оренбург. Он не знал, что город не готов к обороне, и промедлил, пошёл наслаждаться гостеприимством «татар» в окрестных населённых пунктах.

Правильно смекнул, что иноверцы больше других готовы выступать против царской власти. Его манифесты распространялись на русском, на арабском, татарском и турецком (тюркском) языках. Он обращался к «мухаметанцам и калмыкам» и обещал им земли и воды, денежное жалованье и соль, «веру и молитву». Тут он всё правильно рассчитал. Мухаметанцев и калмыков, татар, башкир ему удалось воспалить вернее, чем своих. То, что в форпостах казаки поголовно переходили на его сторону (так, в Илецке весь гарнизон, 300 казаков, перешли), легко объясняется тем, что в малочисленных казачьих отрядах на форпостах отдельным несогласным было невозможно идти против общего течения. «К Пугачёву!»

У Оренбурга пугачёвцы простояли, время от времени атакуя город, с сентября по март 1774 года. То есть потеряли, по сути дела, полгода. Для яицких казаков Оренбург был источником всех зол и бед, обрушившихся на Яик, они стремились взять ненавистный город. (Параллельно шла осада и Яицкого городка.)

У Рейнсдорпа в Оренбурге было 3 тысячи человек при 70 орудиях, у Пугачёва 2500 человек при 20 орудиях.

С марта 1774 года Пугачёв начинает терпеть поражения. Потом опять полоса побед.

В июле 1774-го восставшие штурмом овладели Казанью. В Казанском кремле отстреливался гарнизон, и дворяне, и чиновники: горящий Кремль должен был пасть, как тут Пугачёв получил известие о приближении войск Михельсона (опять немец). В боях с Михельсоном Пугачёв был разбит и, потеряв пушки и знамёна, бежал вверх по течению Волги.

После поражения под Казанью казаки говорили Пугачёву: «Время вам итти в Москву принять престол!»